–Уве, отнеси ему это, – пивовар Штольц поставил на стойку рюмку крепкой анисовой настойки.
–Он же пьет пиво, – резонно возразил Уве.
–Именно, – кивнул Штольц, – Утром у него будет такое похмелье, что ему будет не до того, чтобы убиваться.
Уве понемногу начал постигать мудрость своего отца. Он отнес рюмку и поставил ее перед Стефаном. Фальк опрокинул ее и поморщился.
–Эй, парни! – крикнул Штольц и пивная затихла, – Кто в молодости развозил молоко у ангела?
Стефан Фальк ошеломленно огляделся кругом – он сидел в лесу поднятых рук. Половина дееспособных мужчин города сидела, ухмыляясь и задрав руки. Все начинали свою трудовую карьеру в молочне ангела.
–Был ли кто-то уволен иначе, чем Стефан?
–Мм… Я был, – неожиданно произнес Эрвин Краузе.
–Ты?! – все повернулись к нему, никто явно не знал таких деталей биографии адвоката.
–Да, я был уволен без выходного пособия. У меня молоко в руках кисло, – признался Краузе.
Все снова засмеялись с облегчением.
–Я даже не знал, что ты служил у ангела, – прошептал аптекарь Мюллер.
–Это только неделю продлилось, – так же шепотом ответил Краузе.
Пилот Бауман озвучил общую мысль:
–А кто теперь будет развозить молоко, уже известно?
–Можно предположить, что один из кузенов Эльке или ее младший брат.
–А разве Лукас Нойманн уже получил водительские права?
–Аккурат в день своего рождения, – кивнул инструктор Келлер, – На редкость смышленый парнишка, такой же вертлявый, как Эльке.
–Эй, осторожнее, герр Келлер, вы говорите о фрау ангел.
–Прошу прощения, но на мой взгляд, это характеризует его с наилучшей стороны. Бесподобно водит, я уже на втором занятии с ним спал.
Пивная недобро затихла. Келлер поставил кружку на стол, обернулся и вдруг неприлично захохотал.
–С ума сошли! Я мог поспать, пока он занимался на площадке, и не бояться, что он разобьет машину!
–Сошли не сошли, а ты следи за языком, Келлер, – буркнул герр Ланге.
–Будто ты меня не знаешь, – ухмыльнулся инструктор.
Вздох облегчения пронесся по бару, в самом деле, кто же не знает инструктора Келлера, которому никогда не позволяют заниматься с девушками во избежание неловкостей; который все еще не женат, потому что ни одной честной девушке гуляка не нужен, а нечестная девушка не нужна ему самому; который не пропустил в жизни ни одной юбки даже там, где девушки ходят в брюках.
–Так он заранее все продумал, этот Лукас? – спросил Ланге.
–Судя по всему да, у него было время подготовиться, пока длилась помолвка, – сказал адвокат Краузе.
–И он уже умел водить, когда пришел учиться?
–Не знаю, кто натаскивал мальчишку Нойманна до меня, но уже на втором занятии я мог выйти из машины и читать газету, пока он выполнял повороты на площадке! Кто-нибудь знает?
–Я его учил, – неожиданно сказал Готфрид.
Все посмотрели на Готфрида. Никто не ожидал, что он стал бы этим заниматься.
–Погоди, а он тебе что? – спросил Ланге, – Откуда у младшего Нойманна деньги?
–Не было у него никаких денег, – ответил Готфрид, – Он носил цветы.
Пивная затихла. Раскручивалась интрига такой величины, что безмолвие установилось, как в церкви.
–Какие цветы? – вкрадчиво спросил Рейнхард.
– Я попросил его приносить от тебя цветы Марике.
–От меня?! Да я в жизни не послал Марике ни одного цветка!
Готфрид хмыкнул в свой бокал.
–Да, и я сделал это за тебя.
Кружка Рейнхарда с грохотом опустилась на стол, пиво выплеснулось.
–Кто тебя просил?! – прошипел он, как рассерженный кот, вскочил и пулей вылетел из пивной.
