Готфрид вздохнул и покачал головой, развел руками, иронично усмехаясь, обвел взглядом бар, как будто прося прощения у окружающих. Допил пиво, встал, поигрывая ключами от машины в руке, и пошел к выходу.
Гроза пронеслась мимо. Все с облегчением выдохнули и снова вернулись к разговорам.
–А кто вел расходные книги в молочне? – спросил бакалейщик Кляйн.
–Я и вел, – ответил Стефан, – И уверяю, я их вел очень тщательно.
–Какие статьи в книгах ангела, Стефан?
–Сколько молока израсходовано на сыр и масло, – с готовностью отвечал Стефан, – Какие суммы выручены, что приобретено. Расходы на автомобиль, бензин, счета за электричество. Закупки. Налоги. Выплаты по закладным.
–А закупки ангел делал сам?
–Нет, – Стефан показал головой, – Закупками тоже занимался я. До последнего пфеннинга.
–Завтра я приду в молочню и посмотрю на расходные книги, – Кляйн поставил кружку на стол, – И если они меня устроят, я предложу тебе место помощника.
Стефан ахнул. Такого поворота он не ожидал. Он сидел молча так долго, что все занялись своими разговорами и перестали обращать на него внимание. Когда публика начала расходиться, Уве вернулся за стойку, а Штольц с бутылкой анисовки подсел за столик к аптекарю и адвокату, Стефан Фальк встал со своего места и расплатился с Уве новенькими купюрами из перехваченной резинкой пачки, которую утром ангел оставил ему на столе в кухне.
–То есть получается, что все знали, что так будет, кроме меня? – спросил Стефан.
–Почаще держи глаза открытыми, Стефан Фальк, – пивовар Штольц налили еще одну рюмку настойки и подвинул к нему, – За счет заведения.
Ринальдо Эспозито, персональный инквизитор барона Субботы, позвонил в обшарпанную дверь своего подопечного в Магдебурге и прислонился к косяку. В руках у него была коробка от туфель, в которой что-то билось, и пачка бумаг, перевязанная веревкой крест-накрест. Когда дверь открылась, он уже почти что задремал, что, конечно, было крайне неразумно перед дверью барона.
Фальчион больно ударил Самди по ногам, когда каноник обернулся закрыть за собой дверь и свалил свою поклажу прямо на пол.
–Что это?
–Доносы.
–А почему так много? Или это все на меня?
–Нет, не все. Хочешь, я тебе их почитаю?
–А в коробке что?
–Смерть, – зевнул Эспозито и Самди шарахнулся к стене, – Да не твоя, твою тебе принесет Легба.
–Никогда не открою ему больше дверь, – пробормотал Самди.
–Кстати, как открываются твои двери? – спросил Эспозито, проходя в кухню.
–Руками.
–А если я приду, когда тебя не будет дома?
–Для тебя я всегда дома, – усмехнулся Самди, – А когда меня нет дома, эта дверь открыта. Она закрывается только изнутри.
–Я умею открывать замки, но у тебя нет ни одного замка.
–Поэтому мне не нужны ключи. Ключами открываются замки, а не двери.
Эспозито сел в то самое кресло, точно так же уложив перед собой планшет на низком столике, фальчион в этот раз остался у двери в подставке для зонтов.
–Ну а ты чем занимаешься?
–Да вот, у меня тут мрачный гримуар, – Самди кивнул туда, где в раскрытые двери спальни виднелась огромная раскрытая книга с железными пряжками на переплете.
–Читаешь? – полюбопытствовал Эспозито.
Самди замер на полуобороте. По кончикам пальцев заскакало пламя, и он сжал кулаки, чтобы каноник ничего не заметил.
–Пишу, – мрачно процедил он, отворачиваясь.
–Сделаешь мне кофе? Как тогда, в первый раз?
–Так почему у тебя с собой смерть в коробке и пачка доносов?
