Меня легко задеть, потому что моя душа обнажена перед вами.
Я просто, надеюсь, что никто не додумается топтать мою душу и превращать её в пепел.
Я сомневаюсь, что он существовал
Рупи Каур писала: «ты был так далеко, и я забыла, что ты был».
Это правда.
С каждым днем, я понемногу теряю воспоминания о нём.
О том единственном, который заставил меня забыть всё, что было до него.
Он обнимал меня за талию, и моё сердце замирало.
Он держал меня за руку, и я больше не знала, как говорить.
Он провожал меня до дома, а мне хотелось плакать от счастья, ведь он мой, или скорее, я его.
Но сейчас, он правда далеко, настолько, что теперь я сомневаюсь, что он существовал на самом деле.
Мы стояли друг напротив друга, в каком-то сквере, на улице было темно, но мы не хотели прощаться.
– О чем ты мечтаешь? – вдруг обратился он ко мне.
Так как, я уже обдумывала этот вопрос много раз, то ответила быстро и без запинки, – о том, чтобы меня поцеловали под дождем.
– … – у него в глазах был вопрос, поэтому я поспешила объяснить ему, что именно я имею ввиду.
– Знаешь, я хочу, чтобы всё было как старых фильмах, примерно 60-х годов. Я внутри кино, оно обязательно черно-белое, куда же без этого. На улице осень, я в таком светлом легком пальто, обязательно в длинной юбке, по щиколотку, конечно, на каблуках, и с глупой причёской на голове, которую будь я реальным человеком, никогда в жизни сама бы не смогла сделать. Я стою под зонтом, а напротив меня тот самый. Я не знаю, как он должен выглядеть, но смотря на него, должна всплывать мысль, да, это тот самый. Дождь по классике, льет как из ведра, и мы стоим в темноте, одной рукой держа зонт, а другой друг друга. Оба испытываем ощущения опасности, потому что наша любовь, скорее всего, является запретной, и для многих не понятной. И вот мы убираем зонт, наши лица тут же оказываются мокрыми, и он меня целует, страстно, но медленно. И камера сразу же начинает подниматься вверх, на темное небо, и на нём всего одно слово, конец.
Ему явно понравился мой рассказ.
– А о чем мечтаешь ты? – я заглянула в его глаза, и заметила, как они блестят.
– О том, чтобы сейчас пошёл дождь…
– В этом и проблема, ты не узнаешь, что у меня в голове, а я не узнаю, что в твоей. Может мне нужен секс, а может, я хочу узнать тебя лучше, чтобы влюбиться.
– …
(Как хорошо, что я не повелась)
Я расскажу вам, про годы под капюшоном.
Я наконец-то готова поделиться этим.
Суть в том, что я, как и большинство детей, была веселой и беззаботной, но примерно в средней школе, начала замечать, что некоторые девочки красятся или выщипывают брови.
Они замазывали прыщи и делали различные маски для лица.
С этого момента я перестала смотреть на себя в зеркало, потому что не могла поверить, что выгляжу по-другому.
Я не делала ничего из того, что делали мои ровесницы, и тем самым уступала им в красоте и ухоженности.
Несколько лет подряд, чаще всего это было зимой или осенью, когда можно было носить парку. Я каждый день ходила в школу и из школы согнувшись, пряча лицо под большим капюшоном.
Обычно, я даже не видела куда иду.
Я падала, спотыкалась, но меня это не волновало.
Я хотела лишь одного… чтобы никто не увидел моё уродливое лицо.
Я боялась зеркал до 11 класса, включительно.
И да, иногда меня всё ещё передергивает, когда я вижу зеркала, но каким-то образом, я смогла это перебороть.
