– Что, твоя машина в ремонте, Джейсон?
– Я без машины. Таксист отказался ждать.
– Должно быть, начитался грязных сплетен в фашистских газетенках. Он наверняка не знает, что я стал теперь настолько мирным, что даже убрал с чердака пулемет, чтобы подчеркнуть свой дружелюбный характер. Входи, Джейсон. Я много думал о тебе. Что же ты не звонишь старикану?
– Твоего номера нет в справочнике, Кактус.
– Это безобразие.
Пока старик закрывал за ним дверь, Борн прошел в холл.
– У тебя появилась седина, Братец Кролик, – заметил Кактус, внимательно рассматривая Джейсона. – А так ты совсем не изменился. Может быть, пять-шесть морщин, но это тебе только идет. Подчеркивает характер.
– У меня жена и дети, Дядя Римус. Девочка и мальчик.
– Я знаю. Мо Панов держит меня в курсе твоих успехов, хотя и не говорит о том, где ты обосновался. А я и не спрашиваю.
Борн покачал головой:
– Начал забывать кое-что. Забыл, что вы с Пановым – друзья.
– О, добрый доктор звонит мне не меньше раза в месяц и говорит, чтобы я надевал свой костюм от Кардена и ботинки от Гуччи и собирался с ним на ланч. А я ему отвечаю: «Где старому ниггеру взять такие шмотки?» А он мне: «А я уж подумал, что ты прикупил торговый центр в лучшей части города…» Он здорово меня поддерживает, хотя и любит преувеличивать. У меня, конечно, есть кое-какая недвижимость, но я даже в глаза такого не видел.
Они одновременно рассмеялись. Борн с удовольствием смотрел в теплые лукавые глаза старика негра.
– Я недавно вспомнил кое-что. Гостиницу в Виргинии, тринадцать лет назад… ты навещал меня там. И заботился тогда о Мари. Ты один был рядом с ней среди всех этих сволочей.
– Это все Панов, Братец Кролик. А я вспоминал о том, как работал с тобой в Европе под своим «неофициальным» статусом. Я тогда говорил Моррису, что ты не просто смотришь на людей, ты изучаешь их лица, стараешься через выражения этих лиц вникнуть в них, понять. Я собирался поговорить тогда с тобой о своих идеях на этот счет, и Моррис сказал, что это неплохая мысль… Ладно, достаточно откровений, Джейсон. Мне приятно видеть тебя, но, сказать по правде, я не очень рад тому, что увиделся с тобой. Улавливаешь?
– Мне нужна твоя помощь, Кактус.
– Значит, не зря я беспокоюсь. Ты был так хорошо укрыт, что не появился бы здесь, если бы что-то в самом деле не достало тебя. И на мой взгляд профессионального физиономиста, лицо, которое я сейчас вижу перед собой, мне не нравится. Не очень-то оно благополучное.
– Мне нужно кое-что от тебя.
– Очевидно, у тебя были серьезные причины для того, чтобы навестить старину Римуса. Не будем в них особенно углубляться, ты ведь знаешь – я не из любопытных… Но поверь, я крайне переживаю за тебя. Я встречал твою милую даму с темно-рыжими волосами в госпитале, она просто нечто, Братишка. Верно, и ваши детишки вышли на загляденье, и я даже думать не могу о том, что кто-то может обидеть их. Прости меня, Джейсон, но все, что с вами могло случиться, наверняка связано с тобой. Скажи, если я не прав.
– Ты прав, и поэтому я здесь.
– Яснее, Джейсон.
– Шакал. Он где-то близко. Похоже, он нашел нас через Гонконг и теперь начинает обкладывать меня, мою семью, жену и детей. Помоги мне, пожалуйста!
Обведенные серыми тенями глаза старика широко раскрылись, на лице отразилось страдание, смешанное с яростью.
– Доктор и Александр знают про это?
– Они вместе со мной. Может, они и не одобряют мой план, но как только они смогут стать откровенными с самими собой, то должны понять, что в основе основ всего лежит одно: Шакал и я. Помоги мне, Кактус.
