Подползаю к окошку, цепляюсь за низкий подоконник и выглядываю наружу. Никого. Полный штиль. Не понимаю…
Медленно встаю, сжимаю смартфон в кулаке и на носочках выхожу из комнаты. В коридоре тихо. Бреду к лестнице. Заношу ногу на первую ступеньку и пригибаюсь от очередного выстрела. Слышу отборный мат вдогонку просвистевшей пуле.
Быстро взбираюсь наверх. Заполошно верчусь в пустом пространстве и замечаю полоску медового света под одной из плотно закрытых дверей. Что ж, рискну. Шампанское уже пила, остается рисковать для полного счастья. Бесшумно подбираюсь к двери, выдохнув, обхватываю черную ручку и давлю на нее.
Взвизгиваю, когда прямо на моих глазах клоунская маска, висящая на стене, превращается в пыль. Сердце заходится от крутых оборотов. Внутренности в кисель.
С трудом сохраняю равновесие.
Неожиданно лечу вперед. Плюхаюсь на колени от силы, с которой некто дергает дверь с другой стороны. Слезы хлещут, и крик истошный вырывается откуда-то изнутри.
Боюсь поднять голову. Хлюпаю носом тихонько и содрогаюсь от первобытного страха.
– Лея?
Не думая, вскидываю наполненные ужасом глаза и вижу Волкова. Он полуобнажен. Брюки и только. Черная рубашка небрежно наброшена на настольную лампу. Из–за этого свет такой мягкий, такой рассеянный.
Я молчу. Рыдания продолжают вырываться из груди.
– Лея, – присаживается, пистолетом сдвигает мои волосы с плеча, – посмотри на меня.
Не реагирую никак.
Волков матерится, берет меня под мышки и ставит на ноги. Я дрожу.
– Это всё вы виноваты, суки! – вытягивает руку и стреляет в маску с улыбкой от уха до уха. Я еле дышу. Сквозь миллион барьеров нацеливаю на него взгляд и внутренне леденею. Он не похож на себя. Ничем. Даже серая радужка отдает зеленцой вместо охры. Что с ним?
– Алекс…
Лепечу невнятно.
– Ты тоже с ними заодно? – выделывает трюк пистолетом и приставляет дуло к моему виску. Оно еще теплое.
Я зажмуриваюсь. Сердце ухает в живот. Вспоминаю слова папы о Тихом озере. О месте силы. Шепчу себе «соберись». Вдыхаю и выпрямляюсь. Сталью наливаюсь вся.
– Алекс? – касаюсь пальцами колючей щеки. – Это я. Лея. Ты сам меня так назвал минуту назад.
Смотрит с подозрением. Прогретый металл прожигает влажную кожу. Я стараюсь не думать о вероятности погибнуть. Просто гляжу на Волкова в упор и мысленно молюсь, что реальный мафиози вернется. Демон, восставший из ада, исчезнет.
– Лея? – повторяет сквозь стиснутые до одури зубы.
– Да. Я. – Вплотную к нему прижимаюсь. – Журналистка, которую ты поселил в своей квартире.
Сводит брови. Зрачки пульсируют. Рука, держащая пистолет, трясется. Не знаю, какого черта, но я его целую. Вытягиваюсь тугой стрункой и целую. Будто вилами в спину кто–то толкает.
Волков выбрасывает ствол, подхватывает меня под попу и с разгона впечатывает в стену. Горячая волна пробегает по нам двоим. Его оголенный торс источает неистовый жар. Я вцепляюсь ему в волосы, а он проталкивает свой язык мне в рот. Хаотично рисует им, нарушает все запреты, разжигает большой костёр.
Я скрепляю ноги у него на пояснице, мну пальцами густые черные пряди и стону от натиска, с которым он целует. А целуется он божественно! Никогда не улетала к небесам, а с ним близка к их границе.
Наш голод быстро усиливается. Мы поглощаем друг друга большими кусками и хотим еще. Желаем сорвать крупный куш. А лучше всего, выиграть джек–пот! И…
Алекс филигранно справляется с бретельками моей тоненькой маечки, спускает ее до талии и накрывает грудь широкой ладонью. Одновременно задыхаемся. Под ребрами сердца бьются в агонии. Что–то невообразимое творится. С нами обоими.
