– Что с тобой? – девочка, ее звали Кэндис, смотрела с любопытством. Если можно было так назвать это ровно-равнодушное выражение лица с едва заметным блеском в глазах.
– Ничего, – Робин нервно вдохнула. Как объяснить то, что она чувствовала, этой невинной крошке? Она все равно не поймет… Никто не поймет, если не спускался в саму Преисподнюю только за тем, чтобы получить пусть маленький, но шанс вернуть своего любимого к жизни.
– Понятно. Ищи его там, – без перехода выпалила Кэндис и тут же нырнула в полумрак коридора.
***
Плотная глянцевая бумага чуть подрагивала в руке Робин, когда она залпом допивала второй стакан виски, сидя в баре, так похожем на заведение Митчела Броуди. Было слишком рано для того, чтобы заливаться опять алкоголем, но кого это волновало в этом мире, где не было понятия «будни» и «выходные» и почти стирались границы между ночью и днем. Тут яркость света не зависела от солнца. Тут все вокруг источало свет и в то же время приглушало его, если того требовал настрой собравшихся в одном месте людей.
Вот и сейчас в баре было почти темно. Настолько, что не видно равнодушного бармена и его вечно чуть влажного полотенца, которым он протирал чистые стаканы.
– Вы сегодня рано. – Робин вздрогнула. Он впервые заговорил с ней, но лучше бы не делал этого. Голос, глухой и низкий, звучал зловеще и даже угрожающе. И он это знал. – Не бойтесь. Я не обижу. Я смотрю, вы сегодня в компании.
Бармен кивнул фотографию в руке посетительницы. Это прозвучало саркастически, но, глядя в его серьезные глаза, Робин не решилась выругаться, хоть пару крепких, как виски у нее в стакане, слов вертелось на языке.
– Да… Это мой друг. Мне… мне нужно найти его. И, кажется, у меня очень мало времени.
Опять захватила волна чувств. В этот раз она была чуть слабее, и девушка испугалась того, что начинает превращаться в этих бесцветных равнодушных людей, которым требовалось прикладывать так много усилий для того, чтобы хоть что-то почувствовать. Иначе зачем бы они сидели до красных глаз перед мольбертами или барабанили по клавиатуре, стирая пальцы до мозолей. Зачем бы запирали себя в больше похожие на клетки квартиры и пускались в разнузданные оргии. Не было никакой другой причины, кроме как хоть на мгновение почувствовать хоть что-нибудь. Маленькое движение эмоций. Шевеление души где-то в районе желудка.
– Это просто. Идите в то место, где он был счастлив, – пожал плечами мужчина, потеряв к ней интерес.
– Легко сказать. Я не знаю, где было сделано это фото, – пробормотала Робин.
Он на миг застыл и, прищурившись, рассматривал ее, стараясь хоть чуть-чуть разогнать царивший в помещении полумрак. Подойдя чуть ближе, он оперся руками о барную стойку и так близко наклонился к ее лицу, что девушка невольно задрожала, не решаясь отпрянуть назад.
– Если вы не были с ним в его самый счастливый момент, что вы делаете здесь? – голос звучал резко и даже грубо. На миг показалось, что он может даже ударить.
– Кто сказал, что это самый счастливый момент? – возразила девушка. – Я же сижу с вами вместо того, чтобы быть с ним.
Бармен засмеялся, отстранился и, взяв бутылку, подлил ей в стакан чистого виски.
– Мне кажется, вам стоит задуматься над этим.
– Ваши намеки неуместны. И неприятны. Делайте свое дело. Вас, кажется, сюда не разговаривать поставили.
– Поставили? – снова заразительный и в то же время обидный смех. – Меня никто не ставил. Тут каждый делает только то, что хочет. И вы сидите здесь вместо того, чтобы искать своего принца на желтом серфе.
