Всё было не зря! Без второго языка я не смогла бы договориться с семьёй Рейнарда.
Я оглядела наш номер: половину комнаты занял громоздкий багаж, вторую половину пространства «съела» широкая больничная койка Рея.
В самолёте мне казалось, что у нас меньше вещей.
Госпожа Беллс дополнительно собрала для сына огромный чемодан с растворами и расходниками для капельницы, за что ей большое спасибо. Правда, витаминные нам придётся отложить в долгий ящик. Ибо, по моим наблюдениям, болезнь активно прогрессирует именно с них.
В ближайшем будущем нам пригодятся только солевые и детокс-капельницы. А витамины мы постараемся восполнить естественным путём.
Под укоризненным взглядом голодного подопечного я, не чувствуя вкуса, доела свой обед-ужин и принялась за дела.
– После капельницы помоем тебя в душе.
– Я устал...
– Понимаю тебя. Но после того, как тебя долгое время травили опиатами, твой организм отчаянно пытается избавиться от токсинов через кожу. Ты можешь не чувствовать этого запаха, но он есть.
– Чувствую. Просто привык. Умирающие всегда пахнут, как трупы. Потому что трупы и есть.
– Я привязала твою душу к телу. Ты забыл?
– У тебя нет таких полномочий.
– А вот и есть! Так что перестань думать о смерти и просто живи.
Рей дотронулся рукой до опухоли на шее и горько ухмыльнулся. Не поверил мне.
– Мы прямо сейчас убиваем твой рак. Это не ты чувствуешь себя голодным – это болезнь умирает, потому что ты перестал её кормить.
– Единственный способ убить рак – умереть вместе с ним?
– Нет. За тебя сейчас говорит твоё сопротивление. До сегодняшнего дня ты жил по парадигме умирания от болезни, но теперь всё изменится. Главное, доверься мне, даже если тебе кажется, что всё не так.
– Точно не изнасилуешь? – и взгляд на меня, совсем не мутный, а вполне осознанный.
Что это? Уж не флирт ли?
Я решила деликатно подыграть:
– Навязчивая идея?
– Просто устал от траурных лиц. Как только заболел, на меня начали смотреть, то ли как на треснувшую античную вазу, то ли как на будущего покойника. Это угнетало...
– Я на тебя не так смотрю.
– Да, вижу. И моя кровь из носа тебя не пугает.
– Ёжики голых задниц не боятся.
Рей прыснул со смеху:
– Я рад, что ты забрала меня.
– Твои мозги, несмотря на опухоль, ещё вполне работоспособные.
– Порой даже чересчур. Я отошёл от творческой деятельности, но в голове всё равно придумываются мелодии, а я даже не могу их записать...
– Сможешь, когда тремор прекратится.
Он помотал головой:
– Уже пробовал. Когда пытаюсь сфокусировать взгляд, голова начинает раскалываться. Ни читать не могу, ни слушать музыку – только в воображении. Мне обидно, что эти мелодии никто не услышит, и они забудутся. Навсегда.
– Твои боли временны, Рей. Мне жаль, что часть мелодий потеряется, но я верю, что ты ещё напишешь потрясающую музыку. Или, хочешь, я выучу ноты и буду тебе помогать?
– Не надо... Я просто должен смириться, что не в состоянии писать музыку.
Но в моей голове уже засела идея, как решить проблему Рея. Вдруг он завтра напишет мелодию, под которую я буду рыдать от удовольствия? Я ведь раньше ни под какую музыку не плакала. И вот, Рей, человек, чьё творчество тронуло меня до глубины души, находится рядом со мной. Разве это не вселенское чудо?
***
За разговорами я чуть не забыла о насущном:
– Ты мне нарочно зубы заговариваешь? – посмотрела на него с выражением «бабака-подозревака». – Пошли мыться!
