Аяна провалилась в забытьё и очнулась от того, что младший снова терся о её грудь. Она уже чувствовала его прикосновения, он целовал шею и лицо, горячим дыханием наполнял уши.
– Воды!
Итель украдкой влил ей в губы ещё чашку. Она чувствовала его вес, он спустил штаны и навалился всем телом.
– Воды!
Ещё чашка, Аяна никак не насыщается.
– Воды!
Итель нетерпеливо пыхтел, она отмахивалась от этих ощущений, они несущественны по сравнению с жаром в груди и дрожью в венах. Она, словно иссохший цветок, медленно приходила в себя, воды требовалось всё больше, трезвость сознания возвращалась, она наконец ощутила мужчину в своём теле, ничего важного, просто помеха, к тому же он быстро закончил и снова прошёлся руками и губами по её груди и животу.
– Воды!
– Итель, оставь девку, – рявкнул отец.
– Что с того?
– Пользуй её всю ночь, покуда надо работать.
– Зачем нам работать? Продав такой перстень, мы станем богаты, а рыбу ловить будут наши наёмные рабочие. Я бы взял её вместо Оши.
Старик рассмеялся хриплым смехом. Не отличишь, то ли смеётся, то ли кашляет.
– Она алесцийка, её так просто не возьмёшь. Видел её меч? Будешь её поить, она станет сопротивляться и набьёт тебе рожу.
– Иначе она умрёт, – спорил подросток. – А так, она живая. Видел её глаза? Они зелёные, таких глаз во всей Гралиции не сыскать.
– Зачем она нам? Всё одно, сбросим её в море до берега.
– Только волосы отрежем, – добавил отец. – Такие можно продать.
– Оши рядом с ней страшная, толстая гусыня. Если все алесцийки так хороши, я бы съездил в Алесцию.
– Глупый мальчишка, – фыркнул гралиец.
– Да, девка хороша. Жалко будет кормить ею рыбу, – хмыкнул старик. – Но иначе возни не оберёшься. Можно продать её знающим людям, а можно за это схлопотать нож под ребро. Товар заберут, а с деньгами они тяжело расстаются.
Аяна не шевелилась, лежала без движения, будто губка распределяла влагу между частями тела и медленно восстанавливалась. Голова немного кружилась, но это просто морская качка, на дне лодки особо изматывающая. Под мокрой парусиной не так жарко, это парус с её лодки, гралийцы забрали всё, что пригодится в быту. Пока они тянут сети и грузят улов на алесцийскую лодку. Так удачно, можно привезти двойной улов. Работа тяжёлая, мужская, они за день устанут и отдохнут, насилуя беспомощную алесцийку.
Аяна ощутила тело целиком. Она обнажена, вещи сняли, перстень забрали. На коже нет ран, её не били, не было никакого смысла бить бесчувственную жертву. Что можно сделать в её безвыходной ситуации? Умолять о помощи? Даже если так, какую помощь ей окажут? Её доставят на гралийский берег. И не для того, чтобы оставить жить в рыбацком посёлке и выдать замуж за глупого юнца. Её продадут в потребные дома, а такие непременно есть в каждом порту.
Может спрыгнуть за борт и попытался бежать прямо сейчас? У неё всего пару часов назад не было сил, чтобы открыть веки. Она не продержится на плаву, лишь позабавит своих мучителей. И куда плыть? В Гралицию? Голой и обессиленной?
Аяна несколько раз глубоко вдохнула, чтобы остановить накатившую панику. Что бы на её месте сделала Мама? Да, её мать алесцийка до кончиков ногтей и учила выживать в любых, самых тяжёлых условиях. А сейчас именно такие условия, ее изнасиловали, обокрали и собираются убить. Итак, что бы сделала на её месте Мама?
К вечеру ей удалось по-настоящему поспать. Не провалиться в беспамятство, а поспать. Тело напиталось влагой, её мало, но несколько капель она даже помочилась. Она жива, и это самое главное.
