В просторном зале школы толпился народ. Одни собирались в группы с воодушевлением рассказывая о себе, другие переходили от одного кружка к другому. Слышался смех, радостные возгласы. Волей случая я попала сюда.
Услышав знакомое имя: «Гена», я подошла к рослому красивому мужчине. Как бы знакомясь, дотронулась до его рукава: «Я, Ксения».
Вдруг меня закружило вихрем и унесло в прошлое. Я оказалась в классе. А рядом Гена! Он превратился в мальчишку со светлыми волосами и худеньким вытянутым лицом. Кругом шумели дети. Перемена. Генка завертелся на стуле, отклонился спиной назад, не отводя от меня взгляда и выпалил:
– Я любил тебя с этих пор.
Интересно с каких «таких пор», пронеслось в голове. Оглянулась. Жаль, не слышали.
Вжик! «Большой» Гена с удивлением смотрел на меня. Он тоже был там?!
Как будто отвечая на мой немой вопрос, он произнес:
– Та же очаровательная улыбка и такая же тоненькая как тростинка.
К нам неожиданно подошла высокая женщина с приятными чертами лица. Взглянув на меня, взяла его под руку, он растеряно произнес: «Ксения, моя жена Люба».
Вжик! Все тот же класс, рядом сопел Генка, старательно выполняя упражнение из учебника, иногда заглядывая в мою тетрадь. Ах, проказник, списывает! Где же Люба? А вот она, в ряду напротив. На ее голове платок, похожий на большой колпак. Кто-то, мне невидимый, спросил почему она его надела.
– Сегодня у нас Синицина будет Золушкой – замарашкой. Только поэтому я разрешила ей сидеть на уроках в платке, – ответила вместо нее наша Нина Ивановна, но так, что было слышно всем. Она снисходительно улыбнулась: – Любина мама накрутила ей бигуди.
Люба смутилась, а тут же приосанилось, ведь именно ей досталась главная роль.
Вжик! На мне нарядное платье сестры в шотландскую клетку. Мы, дети, сидели на полу на ковре, взрослые – на стульях. Золушка вышла на сцену. У неё длинные вьющиеся темные волосы. Хоть над колпаком и посмеялись, а Люба, в этот вечер, звезда!
Вжик! Синицина оторопело смотрела на меня. Я не успела ей сказать и пары слов, как ко мне подскочила рыжеволосая женщина. Строгое закрытое платье не вязалось с ее ярким макияжем. Зоя, выплыло из памяти имя, бесцеремонно схватила меня под руку как закадычную подругу, и потащила в сторону.
– Я видела, Синицина не дала тебе и слова сказать. Она окрутила его ещё в восьмом, как будто помогала ему с уроками. А когда он ушёл в армию, забрасывала его письмами. Он и без нее умным был, а сейчас занимает высокую должность. – Кусая губы, добавила: – У них двое детей. Она не дает ему ступить и шагу.
Вжик! Ее голос замирал вдали, а я уже стояла на улице, возле школы. Шли нарядные дети, некоторые в новогодних костюмах, среди них – та самая Зоя, только девочка. Она в шлеме и штанах золотистого цвета, крылья за спиной и кофточка серебристого. В руке она держала деревянный клинок.
– Кто ты? – недоуменно спрашивали девочки.
– Комар.
– Комар не может быть девочкой, – рассудительно заметила одна. Тут Зойка закривлялась, показала нам язык и побежала на длинных худых ножках показывая пятки сапожек.
Вжик!
– Почему комар? – оказывается я произнесла это вслух.
Взрослая Зоя, замешкалась какую-то секунду: «Это был костюм брата, мама уговорила надеть». И тут же добавила торопливо: «Наша семья была богатая, богаче всех в классе». «Бедные, богатые. К чему это, не понимаю», – пробормотала я, высвобождая локоть из цепкой руки Зои.
