Первый закон гласил: магия универсальна. Это позволяло нам учиться в университете льда, ведь магические законы сохранялись вне зависимости от нашей природы.
Второй закон гласил: магия индивидуальна. Это значило, что у каждого человека своя, не поддающаяся подделке сила. И если внешность можно скопировать, личность можно сыграть, то магию повторить было невозможно.
Так вот все нормальные дети, учась писать, учились ставить печати. И только я бодро заявила отцу, что мне проще намазюкать кровью, чем вычерчивать загогулины по бумаге. Которая неизменно воспламенялась от моих попыток на ней расписаться.
Я посмотрела пять конвертов, разложенных на столе. Одинаково черные с золотым сдержанным декором. Абсолютно разные по форме, толщине, качеству бумаги.
– Здесь точно все? – спросила я, оборачиваясь на давно закрывшийся сейф.
– Точно. А что? – чуть улыбнулся отец.
– Их пять.
– Ровно столько, сколько принес ис-Лотиан, – подтвердил папа.
– Но правящих домов шесть, наш седьмой, – растерялась я.
– Все верно. И скоро мы узнаем, кто демонстративно тебя игнорирует.
– Это плохо? – решила уточнить на всякий случай.
– Зависит от того, кого не хватает, – пожал плечами отец. – Вскрывай уже, я сам извожусь от любопытства.
В отличие от отца, мне почему-то любопытно не было. Но не вскрывать их глупо. И я взяла первый, самый маленький конверт. Мне казалось, что чем меньше послание, тем меньше вопросов оно вызовет.
Конверты с магическими печатями бесшовны. То есть буквально, их не складывали и не склеивали, а просто вот так вот создали. Подобные письма я получала от отца, поэтому знала, как обращаться. Достаточно поставить магическую роспись на любой стороне, и бумага сама разложится, обнажив содержимое.
Первый самый маленький конверт принадлежал правителю мира Воздуха, внутри лежала визитка с именем и коротким росчерком «Добро пожаловать».
Я вопросительно посмотрела на папу.
– Он еще не определился, как к тебе относится. В мире Воздуха правитель по крови даже не живет в столичном полисе, и считается, что он не имеет ни особой власти, ни какого-либо влияния. Но я не уверен, насколько это правда, ведь их правитель обладает правом «вето» и «сино» для общих законов полисов и внешней политики. Однако, как видишь, он предпочитает иметь нейтральные связи со всеми. По крайней мере сейчас, – пояснил отец.
– Потрясающе, – буркнула я. – И что на это отвечать?
– А что бы ты хотела? – осторожно спросил папа.
– Ничего.
– А кроме «ничего»?
– Ну… очевидно, напрашивается что-то равнозначное.
– Согласен. Можно отправить твою визитку.
– У меня нет визиток, – заметила я.
– Теперь есть, – возразил папа, выуживая из стола толстую пачку маленьких прямоугольников. Верхний соскользнул и спланировал ко мне.
Это была черная визитка из плотной матовой бумаги с золотыми оттисками с обеих сторон. На одной – мое имя: Сольвейг эльд-Лааксо, на другой – королевский герб: пылающий феникс.
– Вопрос «нравится» или «не нравится» не стоит, это правила высшего этикета.
– Если у этого элитного клуба есть свой этикет, регламентирующий визитки, я в него не впишусь, – скривилась я, запечатывая ответное письмо.
Пара движений пальцев левой руки – и на стол упал черный прямоугольник без единого шва с золотым огненным узором вместе опоясывающей тесьмы. Кстати, магия мелкой моторики, на которую в свое время меня натаскивал Аар.
Следующий конверт был из мира Дерева. И внутри уже было настоящее письмо. Король мира Дерева Раймонд энт-Тамм приветствовал меня, передавал пламенный привет отцу и звал в гости. И, хотя в письме присутствовало некоторое количество вежливых оборотов, на строгое официальное оно не тянуло.
