Встреча первая: встревоженный заведующий кафедрой. У него небольшой преподавательский состав, и трое ведущих профессоров внезапно объявили о своем желании получить академический отпуск. Все они – старинные приятели и коллеги, сказать им «нет» – значит осложнить взаимоотношения на будущее. Сказать «да» проще, но тогда пострадают студенты. У этого заведующего гипертрофированная совесть, но мало мужества. Он хочет, чтобы я взял на себя неприятную миссию отказать хотя бы двум. Я хорошо знаю свои обязанности: одна из них – проявлять свирепость. Вечером двое профессоров получат мой суровый вердикт.
У меня остается 10 мин до следующего свидания. Мне хочется пойти в туалет (см. примеч. 2), но окончить разговор сразу после того, как завершилась его деловая часть, неудобно: собеседник сочтет себя обиженным. Он заводит светскую беседу насчет неудачного расположения моего кабинета, недостаточного количества секретарей, пренебрежительного отношения к его учебной дисциплине. Я начинаю нервничать: его время истекло. К счастью, звонит телефон.
Встреча вторая: с моей помощницей по финансовым вопросам. Обсуждаем две темы: плату за обучение и жалованье преподавателям на будущий год. Это крайне важные вопросы, самые важные после статей дохода и расхода. То и другое требует компетентного внимания, учета соответствующей политики в Стэнфорде, Беркли, Массачусетском технологическом, Йеле и других университетах. Мы вкратце обмениваемся информацией. Мое правило: первым повышать зарплату и последним – плату за обучение. Моя помощница предлагает максимально увеличить плату, и у нее на то веские причины. Но я знаю, что президент корпорации будет возражать, и главное – не хочу отягощать бремя родителей, принадлежащих к среднему классу. Богатые надбавку выдержат, бедные в большинстве своем получают стипендию, удар придется на представителей среднего класса. Помощница утверждает, что без этого бюджет не сбалансируется. Необходимо срочно принять решение. Меня опять выручает телефонный звонок: мы решаем отложить этот вопрос до следующего утра. Я знаю, что очень немногие решения требуют действительно безотлагательной реакции, а все прочие лучше принимать без спешки.
Встреча третья: наиболее неприятная из всех. Случай исключительный, но не без прецедента. Один из наших профессоров, очень уважаемый ученый, которого я знаю еще со студенческих лет, почти все свободное время проводил в факультетском клубе, где время от времени инициировал всякие беспорядки. Он разведен, одинок и отличается странностями поведения. Мы обычно довольно терпимо относимся к эксцентричным поступкам, можем переварить даже немножко паранойи. Но отказ преподавать – это уже чересчур.
Профессор является точно вовремя. Это тщедушный нервозный мужчина. Он не отрицает, что принял одностороннее решение прекратить преподавание. По его словам, студенты «неадекватны». Более рационального объяснения не последовало. Я осторожно советую медицинскую консультацию. Предложение отвергается. Тогда я намекаю на строгое дисциплинарное взыскание – отказ выполнять свои прямые обязанности нетерпим. Профессор говорит, что готов встретиться с коллегами на общем собрании. Мы расстаемся каждый при своем. Я прихожу к выводу, что мой коллега не в своем уме, а он считает меня полным идиотом, не способным отличить «адекватных» студентов от «неадекватных».
