Ребекка внимательно слушала, медленно кушая пад тай.
– Он согласился предоставить доступ к коллекции при нескольких условиях, – продолжил Майкл. – Во-первых, его имя должно быть упомянуто в публикациях. Во-вторых, он хочет получить ранний доступ к результатам работы «Унума». И, в-третьих, наиболее интересное – он хочет, чтобы мы сохранили копию его коллекции на серверах проекта. Он опасается, что в нынешней политической обстановке даже в относительно светской Турции его коллекция может быть под угрозой, если власти решат, что некоторые тексты противоречат официальной религиозной доктрине.
Все ненадолго замолчали, осмысливая историю и пережевывая еду. Аиша первой нарушила тишину:
– Это показательно, не правда ли? Даже человек, посвятивший жизнь сохранению религиозных текстов, опасается религиозного фанатизма. Я понимаю его беспокойство – суфизм с его мистическими практиками и более свободным толкованием исламских догматов часто вызывал подозрение у традиционных богословов.
– В любом случае это потрясающая удача для нас, – сказала Ребекка, с благодарностью глядя на Майкла.
Сара, наконец дозвонившаяся до своей кузины в Питтсфилде, с облегчением отложила телефон:
– Джейн в порядке. Их школа находится в другой части города, далеко от эпицентра беспорядков. Но занятия отменены на неопределенный срок, полиция и Национальная гвардия на улицах.
– Интересно, что стало причиной? – спросил Раджив, подвигая к себе контейнер со спринг-роллами.
Сара устало провела рукой по лицу:
– Комбинация факторов, как всегда. Экономический спад в регионе, закрытие нескольких заводов, растущее социальное неравенство. Люди ищут виноватых и легко подпадают под влияние демагогов. Появился какой-нибудь новый пастор, харизматичный, с радикальными взглядами. Начал проповедовать, что католики «извратили истинное христианство», что они чуть ли не поклоняются идолам. Потом местный католический священник решил ответить публично… слово за слово, и вот результат.
– Двадцать семь человек погибли из-за разногласий, которым пять веков, – тихо сказал Майкл.
– Меня всегда удивляло, – вступила Аиша, осторожно отодвигая недоеденный карри. – Я выросла, слушая о «просвещенном Западе», где вопросы религии давно отделены от политики и общественной жизни. Каково же было мое удивление, когда я приехала в Америку и обнаружила, насколько глубоко религиозная идентичность влияет на все аспекты жизни.
– Секуляризация оказалась более поверхностной, чем многие думали, – кивнул Раджив. – В Индии мы никогда не скрывали, что религия остается мощной общественной силой, даже при светском государстве. Возможно, здесь слишком долго верили мифу о том, что прогресс автоматически ведет к ослаблению религиозного фактора.
– Вот почему «Унум» так важен, – сказала Ребекка, повернувшись к команде. Она подошла к принесенной Майклом коробке и бережно взяла жесткий диск с бесценными суфийскими текстами:
– Эти рукописи писали люди, которые искали путь к единой истине через разные традиции. Они верили, что под внешними различиями скрывается общая духовная реальность. Возможно, сейчас, с помощью технологий, мы сможем сделать их прозрения доступными для каждого.
– Итак, возвращаясь к технической стороне, – Раджив решительно вернул разговор к проекту. – Мы создаем мультимодальную архитектуру. Отдельные нейросети для каждой традиции, которые затем взаимодействуют через метауровень?
