Исследовательский центр Ребекки расположился на третьем этаже восточного крыла главного корпуса. Просторное помещение было разделено на несколько функциональных зон: центральная часть с мощными серверами и рабочими станциями, библиотечный уголок со всевозможными книгами и зону отдыха.
Рабочая атмосфера в команде «Унума» сложилась с первых дней. Каждое утро начиналось с короткого, но содержательного совещания, где участники проекта делились результатами и обсуждали возникающие трудности.
– Алгоритм затрудняется согласовать буддийскую концепцию анатмана с христианским пониманием души, – Раджив потер переносицу, глядя на экран своего компьютера. – Технически это противоречивые концепции, но оба учения приходят к схожим этическим выводам.
Сара кивнула, перелистывая открытую перед ней старинную книгу:
– Я тоже столкнулась с похожей проблемой в суфийских текстах. Их язык крайне аллегоричен и метафоричен, системе сложно отделить буквальный смысл от символического.
– А что если мы заложим в основу анализа не понятия, а ценности? – предложила Аиша. – Сострадание, честность, справедливость… Эти категории универсальны, хотя их богословское обоснование может отличаться.
Ребекка задумчиво постучала карандашом по лбу:
– Мне нравится эта идея. Пусть «Унум» ищет не доктринальное согласие, а этическое единство. – Она повернулась к большому экрану на стене. – Джек, ты записываешь?
Виртуальный ассистент, который помогал команде с организационными вопросами, отозвался спокойным голосом из динамиков:
– Да, Ребекка. Я сохранил предложение внести коррективы в базовую парадигму анализа и создал соответствующую задачу.
Любопытной особенностью работы команды стали «погружения» – дни, когда каждый из участников полностью погружался в изучение одной конкретной религиозной традиции, стараясь не только анализировать её, но и переживать. Эти практики помогали обогатить алгоритмы «Унума» той глубиной понимания, которую невозможно передать только через сухие тексты.
В один из таких дней Сара сидела на полу в позе лотоса, медитируя под руководством Раджива, Аиша совершала намаз, а Ребекка изучала христианские практики созерцательной молитвы. Эти необычные методы исследования вызывали недоумение у традиционных академиков, но профессор Кауфман горячо поддерживал такой подход.
– Чтобы по-настоящему понять веру, недостаточно изучать её извне, – говорил он. – Нужно хотя бы на время стать её частью.
Работа над созданием «Унума» продвигалась неравномерно. Были дни блестящих прорывов, когда алгоритм демонстрировал поразительную точность в выявлении параллелей между, казалось бы, несопоставимыми вещами. В такие моменты в глазах Ребекки загорался особый огонь, а команда засиживалась до глубокой ночи, забывая о времени. Но случались и тяжёлые периоды, когда возникали, казалось, непреодолимые технические и концептуальные трудности. Особенно сложным оказалось научить систему распознавать контекст и исторические обстоятельства создания священных текстов.
– Проблема в том, что мы пытаемся алгоритмизировать то, что по своей природе не поддаётся формализации, – обреченно вздыхала Ребекка после очередного неудачного тестирования.
Однажды ранним утром, когда кампус ещё спал, а лаборатория уже кипела работой, их посетил неожиданный гость – профессор теологии из Токийского университета, приехавший в Сан-Франциско на конференцию.
