– Скотина.
– Вы что-то сказали? – и женщина взглянула на Сергея с презрением.
– Вы про скотину забыли, – слова выходили совершенно отчетливые и понятные. Можно было бы предположить, что эта женщина педагог или какого-либо рода оратор.
– Отчего же так?
– Приезжают такие напыщенные, как вы, и свои порядки наводят. Работайте, скотина, коли не устраивает вас чего и не жалуйтесь в рабочий час. А балагурить в жизни вообще поменьше надо. Как минимум, это некультурно, – столько слов за раз услышать от нее Сергей и вовсе не ожидал. И на грубость не сошлешь – женщина явно воспитанная – все обращения исключительно на «вы».
– Что ж я вам таким плохим сделался, уважаемая?
– Плохим? Это плод ваших умозаключений, а не мои слова. Иногда и скотиной быть неплохо. Куда лучше, чем воспитанным подлецом.
– А подлецом лучше, чем честным обманщиком.
– Лясы не точите передо мной. Я пустую болтовню не переношу.
– Тогда я в следующий раз приду к вам с чаем, и это будет не пустая болтовня, а русское душевное чаепитие.
– Вы ещё не созрели для Питера, молодой человек.
– Опять? Понял.. я быстро исправляюсь, – в этот раз Сергей сразу понял, к чему она ведет. Задорно подмигнул женщине на прощание, мысленно пообещав себе составить местную хмельную карту вместо чая.
Новый дом, в котором предстояло восполнять потребности примитивной жизнедеятельности, выглядел вполне сносно, кроме одного неудивительного обстоятельства – уже известные белокурые волосы в лице скромной Елизаветы, уютно расположившейся на диване Влада. С этим придется уживаться. Кажется, факт неловкости ее присутствия даже не вызывал в ней никакого дискомфорта.
– Вечером идем на открытие выставки картин. У меня приглашение.
– Не пойду на выставку, слишком несолидно мазню разглядывать.
– Солидно-не солидно, нам нужен личный контакт, знакомства – это важно. На такие мероприятия ходят наши потенциальные заказчики.
– Покажи им свои чертежи, зачем им с нами знакомиться?
– Знакомиться будем мы с ними, а не они с нами. Иначе не выйдет.
– Хорошо, но уйдем сразу, если почувствуем себя не в своей тарелке.
Последнее Сергея могло никак не беспокоить. За всю историю знакомства с Владом не было почти ни одной такой «чужой» тарелки. Во всех обстоятельствах вся посуда всегда была хозяйская или становилась такой при надобности. Но за осуществление плана совместной работы ответственность чувствовал Сергей. Здесь дело касалось исключительно головы: вычислить потенциальных платежеспособных клиентов, найти подход через ловкое словцо, договориться о встрече и выполнить обязательства в срок. Предстоящее держало Сергея слегка на взводе. Владу же оставалось просто со всеми поздороваться, изобразить уверенную физиономию и продержаться достойно до конца мероприятия.
До вечера Сергей успел выполнить некоторые скучные обязанности: разложил вещи по полочкам, вычистил приевшийся Владу хлам, протер большие поверхности и собрал костюм на вечер «не сильно парадный, не слишком будничный».
Ожидания Сергея не оправдались – на выставке было слишком утомительно. Влад практически сразу был занят распылением своего обаяния в новых кругах, безусловно, женских. Но стоило признать, что пиджак, действительно, добавлял ему привлекательности в интеллектуальном отношении. А Сергей в это время прогуливался по залам, размышляя о всякой всячине.
В частности, он вспоминал детали утреннего разговора с Таней: «Скука – это нормально, а страсти – это тортик к чаю». Все это, конечно, так похоже на правду, но разве не существует в мире чего-то кроме обыденности? Вечерами искусственные мечты Сергея улетучивались, и на смену им приходило чувство дикого томления. Все надежды, учеба и желания казались бессмысленным самообманом. Нет ничего ближе к самому себе, как ночь, поэтому так острее воспринимаются насущные мысли, которые не особо заметны днем.
