– Ты девственница, – говорит Колин, странным образом покоренный ее нейтральностью. Теперь любая издевка, любое злорадство лишь подтвердят его инфантильность.
– Я девственница, – терпеливо повторяет Джульетта. Ее терпение – без примеси доброты. Как и не-доброты. Это просто смирение с тем, что Колину, видимо, надо повторить больше одного раза.
– Ты девственница, – с большей печалью говорит Колин.
– Я девственница, – отвечает Джульетта, жалея его из-за его печали. У него еще не развито мышление.
Класс сбивается со счета, сколько раз Джульетта и Колин обмениваются этим заявлением. Иногда мистер Кингсли сам прекращает повторы по очевидным причинам. Взрыв и развязка. Перехват инициативы. Очевидные последовательности интонации – от озорства к печали, от печали к безразличию – случайные, как перемены погоды. В других случаях он не мешает повторам тянуться и тянуться. И тогда даже для тех, кто не говорит, слова становятся пустыми звуками, которые не оживит никакой новый тон.
Наконец, встав между Джульеттой и Колином, мистер Кингсли говорит:
– Спасибо. Превосходно.
Класс сидит совершенно неподвижно, все веселье, изумление, дискомфорт забыты. Их общее состояние сродни гипнозу.
Джульетта и Колин еще какое-то время сидят на стульях, глядя друг на друга. Затем он встает и с дурашливой искренностью протягивает руку. Джульетта ее пожимает.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
