– А вот и я, папочка! Что, долго пропадала? А знаешь, нынешнее сено у нас – просто чудо! Ты удивишься, когда его увидишь! Управляющий говорит, что у нас давно не было такого. Его ни разу не помочило дождичком!
– Успокойся, Ильза, и слушай, что я тебе скажу.
Слова эти прозвучали нарочито строго: герру Маккету было трудно говорить о своем решении. Но Ильза и не подозревала о своей участи и даже не замечала сосредоточенного вида отца. Она проголодалась после долгой прогулки и смотрела только на стол.
– Что тебе положить? – спросила фрау Анна девочку.
– Ничего, я сама, – ответила Ильза.
Она отрезала себе толстый кусок черного хлеба, намазала его маслом в палец толщиной и, взяв в одну руку бутерброд, а в другую колбасу, стала с аппетитом уплетать свой завтрак, откусывая здоровыми белыми зубками то одно, то другое. Она уселась в плетеное кресло и принялась болтать ногами.
– Ну, давай, папочка! Ты что-то собирался мне сказать. Я сгораю от любопытства! – проговорила она с набитым ртом.
Герр Маккет вдруг замялся. Минуту он размышлял, не оставить ли все как есть. Казалось, еще чуть-чуть – и он раздумает приводить свой план в исполнение. Но эта слабость прошла, и он твердо объявил Ильзе свое решение.
Он ожидал бури, укоров, слез, мольбы… Однако ничего подобного не произошло. Ильза, правда, поперхнулась от испуга и не могла выговорить ни слова. Она лишь бросила укоризненный взгляд на мачеху, которую сочла виновницей этого кошмара, но до поры затаила бурю в душе…
«Нет, ни за что на свете она не должна понять, как горько мне будет покинуть родные места, отца и все, что мне дорого! О да, это мачеха была зачинщицей ужасного плана, она – только она! Папа? Папе даже в голову бы не пришла такая дикая мысль!» – думала Ильза.
– Ну что же ты молчишь, Ильза? Ты, верно, сама сознаешь эту необходимость, понимаешь, что тебе нужно, наконец, заняться делом, учиться, не так ли? Ведь твои познания далеки от совершенства. Правда ведь, детка?
– Ничего я не сознаю! – выпалила Ильза. – Ты сам мне повторял сколько раз, что девочкам незачем так много учиться, что ты не любишь «синих чулков»… Да-да, папа, это твои слова! А теперь вдруг говоришь иное! Теперь я должна уехать в чужой город и сидеть на школьной скамье с глупыми девочками в модных прическах и учиться, пока голова не пойдет кругом… Но это хорошо! Я хочу уехать скорее. Да, я рада отъезду! Скорее бы настало первое июля!
Девочка порывисто встала, бросила остатки завтрака на стол и убежала к себе наверх. Только тут она дала волю слезам и, рыдая, бросилась на постель.
Фрау Анна так хотела пойти следом, прижать Ильзу к своему любящему сердцу!.. Она понимала, что творилось у девочки на душе, но знала и то, что Ильза не захочет ее понять и грубо оттолкнет. Поэтому она осталась на веранде, не теряя надежды, что когда-нибудь доброе сердце девочки откликнется на ее материнскую любовь.
Июнь близился к концу, назначенный срок быстро приближался. Фрау Анна занималась гардеробом падчерицы, выписанная из города швея помогала ей шить для Ильзы белье.
Герр Маккет навел справки, есть ли в пансионе свободные места. Вскоре начальница, фрейлейн Раймар, ответила, что вакансия есть, и прислала список вещей, необходимых каждой воспитаннице при поступлении в ее школу.
Ильзу этот список очень рассмешил: по ее мнению, там было множество самых бесполезных вещей. Особенной глупостью ей показались передники, которых она никогда в жизни не носила.
