Энн смущенно улыбнулась и ответила:
– Здравствуйте, Инна.
Бабушка проворно повернулась к Виктору.
– Так как дела твои?
– Сойдет, – ответил он, развязывая тесемки на рюкзаке, – как обычно.
Он открыл рюкзак и начал доставать из него продукты.
– Мы тебе продуктов принесли, – Виктор выкладывал содержимое рюкзака на стол, – консервы, кофе, галеты, таблетки.
– Ну что ты? – запротестовала Инна, – У меня всего еще навалом. Хватит мне.
– Будет на будущее, – отозвался Виктор.
– Ну спасибо тебе!
Она обняла гостя, старшему Торресу пришлось наклониться, чтобы обнять ее в ответ. Мужчина выпрямился и закрыл рюкзак.
– Дальше к тебе будет приходить Ганс. Он хороший парень. Из своих, тоже патрульный.
– А вы? – удивилась старушка.
– Нам надо в Город отправиться по делам. Возможно, надолго, – соврал Виктор.
Глаза Инны расширились в тревоге.
– В Город? Там же таким как мы опасно! Я бы там уже давно того… – она на миг склонила голову на бок, закатила глаза и высунула язык,, – ну ты понимаешь.
– Поэтому ты тут и сидишь, – отозвался Виктор, – а мы еще молодые, нам можно.
– Но вы же неаугментированые. Нас там не любят.
– Когда нужна наша помощь, любят еще как. Даже завидуют временами. Ладно, нам пора.
Он закинул рюкзак себе на плечи поправил лямки, потом взял ружье. Взгляд Инны потух, после новостей, которые она услышала.
– Берегите себя! – сказала она грустным голосом.
Патрульные по очереди подошли к ней и она крепко обняла каждого, поцеловав в щеку. Когда они уже выходили из ее импровизированного жилища, Инна сказала им вслед:
– Я буду молиться за вас.
В ответ Виктор благодарно кивнул ей и патрульные отправились в дальнейший путь.
***
Я не скрываю свои мысли от Урхкгола – это бесполезно. Да и я хочу, чтобы он все видел. Чтобы он знал, что несмотря на то, что он уничтожил практически всех своих противников, он не сломил дух свободы. Он рождается внутри нас независимо от происхождения и Его Закона. Рано или поздно таких как я станет больше. Может я не первый, кто на это осмелился, но, надеюсь, что я именно тот, с которого начнется Его падение. Я покажу, что можно и нужно сопротивляться этому чудовищу, вместо слепого поклонения.
[отмечено сопротивление]
Я был слеп, но теперь я отчетливо вижу всю грязь, весь этот ужас нашей жизни. Я надеюсь, что еще не поздно бороться с этой несправедливостью. Шансов на хороший исход мало, но я надеюсь, что у меня получится.
Все почти готово. Остались только последние приготовления. Докупить пару вещей и можно встречать свой день рождения.
Темный переулок без освещения, металлическая бронированная дверь. Условный стук, как меня учил Паттерсон. После минуты ожидания дверь приоткрывается. Из нее на меня смотрит кривое, грязное и небритое рыло. Правый глаз заменен на линзу визора.
– От кого?
Голос, словно свиной визг. Поросячий, слезящийся глаз сверлит недоверием. Отвечаю, что от Паттерсона. Глаз изучает меня с головы до ног, визор меняет фокус, всматриваясь.
– Проходи.
[обнаружена подозрительная активность]
Дверь открывается. Хряк, в сальной майке и джинсах на подтяжках – символе их банды, отходит к стене, пропуская. Указывает на дверь в конце коридора. Сопровождает меня своими зенками.
Длинный ход, метров пятнадцать со слезающими, выцветшими обоями. Спертый воздух, пропитанный потом, перегаром и мочой. Из-за тонких стен слышны бубнящие разговоры, смех, плач, где-то играет музыка.
