С тех пор как он развелся со своей красавицей-женой его стали привлекать серые мышки. Не то чтобы они нравились ему, нет. Привлекали. Его опыт говорил о том, что это самые лучшие, самые благодарные женщины…
«Не такая уж она и серая, эта мышка», – подумал Садовский, когда Светлана вошла в ресторан. Одета она была так же, как и утром – просто и непритязательно. Но лицо ее заметно преобразилось. Во-первых, не было очков. Сменила на контактные линзы? Во-вторых, появились следы макияжа. Все в меру. Без налета вульгарности. Был и высокий каблук, визуально удлиняющий ее и без того захватывающие своей протяженностью ноги. Да, бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как идет женщина на шпильках. Отторжение вызывали лишь белые полупрозрачные чулки. Он не любил такие. «Ты не смотри на ее ноги. Смотри на личность. И на свою наличность…» – предостерег его внутренний голос.
– Умна, собою хороша, светла она. Не потому ли, что зовут ее Светлана? – продекламировал он, вставая ей навстречу.
– Я вижу вы хорошо подготовились…
Она мельком взглянула в предложенное меню и попросила подошедшего официанта принести стакан апельсинового сока.
– Больше ничего не желаете? – спросил он, как-то сразу заскучав.
– Больше ничего. Я не голодна… – это уже Садовскому.
Светлана осмотрелась по сторонам. Он понял: городок маленький, слухи распространяются молниеносно.
– У меня всего полчаса, – предупредила она.
– Выпьете чего-нибудь?
– Я не пью.
– Как трудно с девушкой, которая не пьет и спать ложится ровно в девять! Хотя… вряд ли это можно назвать недостатком.
Помолчали.
– Расскажите о себе, – попросила она, наблюдая, как он ковыряется вилкой в салате.
– Я думаю, начать надо с самого главного – семейного положения.
– Не обязательно. Все равно всю правду я от вас не услышу.
– Всю правду о себе не знает никто.
– Говорить вы умеете…
Садовский не стал допытываться, его она имела в виду или какой-то собирательный образ, с которым он у нее ассоциировался. Но это было уже не важно. Очевидно, он уже классифицирован, разобран на элементы и определен в специально отведенную ему ячейку. С соответствующим ярлычком. Что бы ни говорил. И что бы ни делал.
– Хорошо. Не хотите о себе – расскажите обо мне.
– О вас?
– Можно в третьем лице. Да, так даже лучше…
Он задумался, но ненадолго.
– Закончила институт культуры, библиотечный факультет, незамужем. Воспитывает ребенка лет семи-восьми. Подрабатывает экскурсоводом. Что еще? Мечтает уехать из этой «дыры» куда-нибудь подальше.
– Вы специально наводили обо мне справки?
– Нет.
– У меня пед. А так все совпало. Кроме факультета. Я училась на инязе…
Она допила сок, положила под стакан купюру. Жестом остановила его: провожать меня не надо…
Попрощалась и направилась к выходу.
«Да, такую вряд ли стоит приглашать в номер, чтобы послушать православное радио и отведать сбитня», – подумал он, глядя ей вслед.
Ушла.
Ну и ладно. Зачем ее и себя обманывать? Ничего у них не получится, а двоих детей она не потянет…
К одиноким и несчастным?
Он стал замечать, что его боевые подруги теперь больше напоминают мастера Йодо из «Звездных войн», чем ангелов, эльфов и девушек с обложек гламурных журналов, а трезвый взгляд на окружающую действительность все болезненней обостряет восприятие несовершенств этого мира. И чтобы не нарушить баланс прекрасного и уродливого, установившийся в подлунном мире, и не впасть в черную меланхолию заказал графин водки.
