– Хорошо. Я поговорю с Сергеем, – неуверенно сказала Галя.
– Вот и молодец. Кстати, а где он? Почему ты одна сидишь?
– Сережа уже спать пошел. А я перед сном с книжкой всегда сюда. Сережа так храпит – с ним не почитаешь.
– Спать надо в разных комнатах, вместе только секс – и разбежались. Рекомендую – укрепляет нервную систему. Ладно, хватит болтать. Пойду-ка я, пожалуй, чемоданы разбирать – вчера поленилась. А потом в ванну. Ты не возражаешь?
– Конечно, нет. Я сейчас тебе наполню.
– Вот и отлично.
* * *
Когда отношения Тони с Виктором только начинались, Галя при любом удобном случае пыталась высказать Тоне свое неудовольствие ее жизнью. Тоня на это только отмахивалась: «Живу как живу, мама. Значит, такая у меня судьба. И потом, я в тебя – должна испить свою порцию горя. Так что смирись». И Галя в конце концов смирилась. Посоветовавшись с Сергеем, они решили перейти работать во вторую, дневную смену, чтобы после школы Тоня с Виктором могли оставаться дома одни, чтобы у них создавалось хоть какое-то подобие семейной жизни. Тоня тоже во всю старалась поддерживать это подобие: готовила для Виктора обеды, стирала ему белье, покупала ему все необходимое. В общем, вела себя так, как ведут себя жены. Вот только ночевать Виктор всегда возвращался к себе домой, и привыкнуть к этому она никак не могла. Как и к тому, что он периодически звонил домой, чтобы узнать у сиделки о состоянии жены. И особенно ей было больно, что у них никогда не заходил разговор о детях. Их детях.
Из-за того, что Галя с Сергеем работали в дневную смену, Лика виделась с Галей в основном поздно вечером, перед сном. Утром Лика вставала поздно, выпивала чашку кофе – она никогда не завтракала – и начинала приводить себя в порядок, одеваться, что у нее занимало довольно много времени. Затем она уходила в студию посмотреть, как там продвигались работы; потом занималась рекламой своей школы, которую собиралась развернуть широко: радио, газета, автобусы, рекламные щиты. Обедала она в ресторане. Когда она возвращалась домой, Галя с Сергеем еще были на работе. Зато она довольно часто сталкивалась с Тоней и Виктором. Но, поздоровавшись с ними, она тут же поднималась в свою комнату и старалась из нее не выходить и лишь услышав, как Виктор уходит на свою халтуру, спускалась вниз и, как она обещала Гале, начинала свое «сближение» с Тоней. У Лики всегда загорался азартный интерес, когда она бралась за то, что у других не получалось.
В беседах с Тоней говорила в основном Лика, а Тоня ее слушала и молчала, лишь изредка отвечая на Ликины вопросы, которые никогда не касались Виктора. Лика много и подробно рассказывала о своей жизни. Рассказала о своем муже, с которым находилась в процессе развода, о своем сыне Дениске, который предпочитает жить с отцом и абсолютно прав – она никудышная мать. Рассказала она и о своей школьной любви – своем первом муже, Володеньке. Как он был сказочно красив. Стихи наизусть читал, а как романсы пел… В нее был влюблен страстно. Через пару лет после окончания школы она выскочила за него замуж – очень хотелось из дому поскорее вырваться. А через год она почувствовала, что еще немного – и она рехнется: этот преданный собачий взгляд, это постоянное любовное сюсюканье, эти стихи и романсы…
– Ну нельзя же всю жизнь прожить на романсах, – подытожила она. – Я не Изольда, и мне Тристан не нужен, особенно за кухонным столом. Уж лучше Ковальский, помнишь «Трамвай „Желание“»?
