"Я – отрада для его научного интереса", – с некоторой горечью признала я про себя, а вслух постаралась дать ответ на его вопрос:
– А так… Касаюсь предмета, просматриваю эмоции, чувства, мысли лиц, которые с ним контактировали. Иду ещё глубже в их сознание, пытаясь буквально влезть в их шкуры, стать ими, прожить в их телах интересующие меня моменты жизни, и тут, бац, голос этого мужика, его отвратительные ручищи на моем теле и ощущение бесконечного падения в бездну. Полная беспомощность и отчаяние. И ещё что-то похожее на неизбежность… Или смирение… Жуткое сочетание эмоций и ощущений.
– А следы на коже в местах касания об этого "жуткого мужика" ты замечала? – подмигнув и намеренно исказив речь, чтобы разрядить обстановку, спросил док и пододвинул ко мне чашку горячего и сладкого чая.
– Не смотрела, – даже и не догадывалась о том, что хорошо бы посмотреть.
– Посмотри, – назидательно изрек светило медицины нашей общины. А когда я допила свой чай, подражая великим проповедникам, громко провозгласил:
– Встань и иди, дочь моя.
Я встала и пошла.
Ушла, правда, недалеко. Только вышла из здания медпункта попала в лапы Ламото. Этот слизняк вновь попробовал их распустить в мою сторону, за что и получил удар по… самолюбию. Шипя и отплевываясь, Ламото приходил в себя, а я оттирала с кожи следы его прикосновений.
– Отребье, сломаю ноги и вырву руки, будешь их распускать, – держась за… самолюбие, размеры которого совсем не впечатляли, цедил сквозь зубы тигр.
– Не подавись собственным ядом, Суи. Ты первый начал, – осторожно обошла его и продолжила движение в сторону мастерской старшего Матори: работу ведь никто не отменял.
– У нас труп, – рявкнул саблезубый так, что обернулись все в округе. Заметив лишнее внимание, тигр как будто даже смутился. Сказала бы, что это смущение, если бы не была уверена, что конкретно этому оборотню такое чувство не знакомо.
– Ты перепутал дни, Ламото. Это было вчера, – делаю вид, что все происходящее меня никак не касается, и лишь ускоряю шаг. Впереди спасением маячит вывеска "Кофейных радостей" – заведения госпожи Суетоби, пускай к кофе я дышу ровно, но прямо сейчас я готова любить его всей собой, лишь бы только избежать внимания червяка Суи.
– Не лезь в дела старших, Отребье! Если я сказал труп, значит, труп. И ко вчерашней находке он не имеет никакого отношения, – в этом месте я остановилась, повернулась и поинтересовалась:
– И кто у вас труп? – чуть было не вырвалось: "И кто из вас труп?", но язык удалось вовремя прикусить.
– Юная тигрица, – нахмурившись, произнес Ламото, а мне поплохело.
– И насколько юная? – да, это я сиплю, а как иначе, когда тревога схватила за горло и не позволяет выдохнуть.
– Информация уточняется, – оборотень отвел взгляд и продолжил: – Вроде как, смерть свежая. Документов при себе нет. Подходит под описание твоей потеряшки: цвет волос, оранжевые кроссовки на ногах. Тело час назад достали из реки рыбаки, везут на континент. Нас попросили подъехать. Если мы выдвинемся сейчас, успеем на ближайший паром.
– Мы? – я в шоке, но это его "мы" отловила мгновенно. Никаких совместных "мы" с Ламото я не рассматривала, ни в каких сочетаниях.
– Мы, Отребье, – уже полностью успокоившись и вернув себе высокомерно-отстраненный вид, проговорил тигр. – Альфы нет, чтобы сопроводить тебя на континент. Тадеуш со вчерашнего дня отсутствует. Безопасники которые сутки на ногах, у них и без тебя забот хватает. Сообщение передали мне, попросили доставить тебя на опознание и вернуть в стаю, желательно, к вечеру. Поэтому шевелись, Катиро, скоро отправление парома, – и Ламото бодро зашагал в сторону стоянки автомобилей. – И раз уж все умыли лапы, то теперь мне с тобой весь день мучится.
