Усташские лагеря смерти в Независимом государстве Хорватия в 1941–1945 гг. - страница 35

09.02.1942

Меня посетил г-н Райчевич. Он выразил желание сотрудничать с нами от имени сербского Красного креста из Белграда.

27.02.1942

Получаю письменное разрешение на проведение своей акции помощи узникам лагерей. Сразу же отнесла его фотографу, чтобы он сделал несколько копий. Зная, что в ряде случаев это разрешение не будет значить ровным счетом ничего (меня предупредили, что каждое усташское отделение придерживается только своих собственных правил и не признает силу документов других), я все же решила продолжать акцию.

Еще до того, как мне выдали разрешение, я несколько раз убеждала доктора Видаковича взять на себя руководящие функции наравне со мной. Ведь именно он с самого начала нашей работы был нашим казначеем, ответственным за общую кассу. Я же не хотела распоряжаться чужими деньгами. Но всякий раз он решительно отвергал мои предложения, опасаясь преследования со стороны властей. Таким образом, я оказалась единственной ответственной за всю акцию, все работы велись от моего имени, и только я принимала на себя все возможные риски. Было понятно, что мой муж не одобрял моей работы, боясь за меня и за себя. Но я хотела помочь, насколько это вообще было в моих силах. Я была убеждена в том, что моя жизнь не ценнее жизней тех невинных, которых подвергали гонениям, и если я могу помочь – в первую очередь я думала о детях – то я должна просто принимать вещи такими, какие они есть.

15.04.1942

Доктор Стерн передает мне список интернированных из лагеря Джяково. В последнее время там находятся и православные, в том числе дети. Он предлагает мне отправлять посылки и туда. Считает, что это важнее отправки посылок в Лоборград – лагерем Джяково управляют усташи.

20.04.1942

В усташском полицейском участке я просила отправить на карантин православных женщин из Лоборграда и Горня-Риеки: чтобы они, истощенные голодом и болезнями, могли бы отдохнуть и набраться сил перед возвращением домой. Просьба была удовлетворена. На мой вопрос о том, будут ли освобождены и женщины из лагеря Джяково, мне также ответили утвердительно.

01.05.1942

Разговариваю с освобожденными женщинами и узнаю, что 20 кг мармелада, которые мы послали им 26 марта, так им и не достались. Женщины видели, как все эти припасы погрузили в машину коменданта и отвезли в Загреб.

04.05.1942

Лагерь Джяково еще не освобожден. Узнала, что женщинам там приходится очень тяжело. Мы готовим им посылку из 15 пакетов. Передавая эту посылку через Общину, узнаю, что они получили список мужчин-пленников Стара-Градишки, и что туда также можно отправлять посылки.

22.05.1942

Во второй половине дня в канцелярию заходят два железнодорожника и женщина из Ясеновца. Она сообщает, что из Ясеновца куда-то увели ее старых родителей и спрашивает, можем ли мы узнать, куда именно.

26.05.1942

Вторая аудиенция у архиепископа Степинаца. Он не хочет интересоваться тем, о чем я говорю. Заявляет, что у него нет никакого влияния на правительство. Рассказал мне, что был у какого-то министра по вопросу места проживания какой-то еврейки. Министр обещал ему, что еврейка может остаться жить в своей квартире, а сейчас власти хотят ее все-таки выселить. Я говорю ему, что пришла, дабы спасти целый народ, а он мне рассказывает о какой-то квартире. Тогда он начал критиковать немцев, нацизм, Гитлера – мол, во всем виноваты они. Я возражаю, что немецкие священники беспокоятся о своем народе и даже противостоят Гитлеру. Множество изгнанных со своих родных мест перешли здесь в католицизм, и его обязанность – беспокоиться о них. В конце концов он обещает мне, что займется этим. Не верю этим обещаниям.