Но Александр, на эти его слова только хмыкал и уверял пожилого соседа, что опасения его напрасны и Катька его, от него никуда, и ни за что не денется. Ну, кому же она нужна, с таким хвостом, какой у неё? Две девки, это хвост, я тебе скажу и не маленький. Да, это не хвост даже, это хвостище. Разве ты не согласен? – допытывался Александр и, похохатывая, и сплёвывая, сквозь зубы, он вертелся в разные стороны, будто рисуясь, и похваляясь своей внешностью. Мол, разве от таких, как я, уходят? Нет, это не наш случай. Но, Андреевич не собирался, долго с ним разглагольствовать на эту тему, и любоваться им, поэтому нашёл предлог, закончить этот никчёмный на его взгляд разговор, побыстрее.
Когда супруг вернулся в дом, у Кати уже всё блестело и сверкало чистотой внутри. Во дворе тоже, вся птица была накормлена и отправлена на ночёвку. У кроликов было вычищено в клетках и заложен корм, и питьё. Оставалось вывезти навоз, ну да это уже забота мужа, хотя чего таить, нередко это тоже делала она. Александр не очень любил заниматься хозяйством, а если честно, то вряд ли кто мог назвать его любимое занятие, кроме, как гонять на машине, да сидеть с дружками, в укромном уголке, где ни – будь со стаканом. Или же смотреть футбол и до одури, до хрипоты орать при каждом забитом голе. В то время, когда Катя с детьми была в больнице, хозяйством занимался её младший брат. Но, как бы – то ни было, раз есть семья, кто – то должен нести за неё ответственность и эту миссию несла Катерина. Так уж получилось в этой семье.
Когда отец и муж переступил порог своего жилья, на столе уже дымился ужин, источая немыслимые, после такого длительного поста запахи. Детишки, вымытые до скрипа и похожие на краснобокие яблоки ранетки, довольно улыбались и с весёлым задором смотрели, на стоящие перед ними блюда. А, смотреть было на что. Жареная картошка со шкварками, аппетитно румянилась на сковородке. Солёные огурчики – корнишоны, мясистые красные и жёлтые помидоры, в собственном соку, тогда они назывались (болгарские), сверкали яркими бочками. Болгарский же, сладкий перец, консервированный особым способом, капуста солёная со столовой свёклой, служили гарниром.
Девчонки пожелали омлет с сыром. На плите закипал, пыхтя и посвистывая чайник. К чаю, бабушка напекла ватрушек и плюшек, печенья и кренделей. Всё это богатство на столе, не исключая и сыр, было заготовлено и сохранено, той же Катюшей, успевающей везде и всюду. Александр залюбовался своей половиной, сидевшей тут же у стола. Румяная, с улыбающимися от счастья глазами, с ямочками на щеках и с растрепанными от работы волосами, она была очень симпатична.
Что она устала до изнеможения, никто бы не понял, разве только мама её. Милая, добрая и все понимающая. Но её рядом не было, а кто был, не поняли. Дети, потому что малы, а муж, любил только своё величество. Вымыв руки, он уселся за стол и отдал должное стряпне. Вижу, с тобой всё в порядке, отрыгнув, сказал он. Да я же говорил, работа в раз тебя вылечит, – продолжал он, беря в руки чашку с чаем. Катюша очень устала, чтобы начинать серьёзный разговор, а говорить что – то банальное, просто не хотелось, и она лишь улыбнулась на слова супруга и пошла в комнату с детьми. Включив девочкам мультики, она вернулась на кухню и напомнила мужу, чтобы он шёл мыться.
Жизнь налаживалась, входила в своё, обычное русло, как вот уже несколько последних лет, что были, они женаты. Только теперь что – то терзало её душу, чего – то не хватало в этом обыденном ритме. И только она знала это, только она была в курсе этой причины. Вовка был причиной всего. Он был, где – то там далеко и кто знает, как он там теперь жил без своей мамочки. Но, вот уложены дети, муж, распаренный и довольный, ушёл в спальню. Она тихонько гремела посудой, перемывая тарелки и чашки и снова думки о Вовке.
