Она покачала головой:
– Они сказали, что часто хотели рассказать мне обо всем, но не знали как. Хотя это странно, они оба очень умные люди. Полагаю, вам так же, как мне, было трудно прийти к сознанию, что вы не родной сын.
– Это правда. Мне было шестнадцать, и я был достаточно взрослым, чтобы понимать, что случилось. И я понял, почему не вписывался в устои моей семьи.
– Я тоже. Но мне повезло, и моя семья принимала меня такой, какая я есть.
– Но ситуация у нас была разная. Ваши родители выбрали вас. А мой отец счел, что меня ему навязали. И он ненавидел меня за это.
– Ненависть. Какое суровое слово.
– Мне было всего шестнадцать. В таком возрасте мальчик не должен ненавидеть. Но я возненавидел его.
– Мне очень жаль, – сказала Элоиза.
Джош пожал плечами.
– Но в некотором смысле это помогло мне стать таким, каким я стал. Мы с мамой переехали в другую часть города, где всем было наплевать, откуда мы взялись. Вынужденный зарабатывать, чтобы содержать мать, я быстро повзрослел. И почти сразу же я начал заниматься починкой старых мобильных телефонов и продавать их. Таким образом я и стал зарабатывать на жизнь и на учебу в университете.
– Вам было необходимо доказать ему, что он был не прав по отношению к вам, – мягко сказала она.
– Верно.
Элоиза подумала, что они обсуждают такие болезненные для них темы на первом свидании, словно за ним последуют другие. Но этого не случится.
Он уже упомянул, что следующим утром улетает в Мельбурн. А оттуда – в Бостон. Между ними, безусловно, возникло взаимное притяжение, но все это ни к чему не могло привести. И от этого ей сделалось грустно. Она нечасто чувствовала себя так легко в обществе мужчины.
Но Элоиза жила в Сиднее, а Джош – в Бостоне. Когда ей было девятнадцать лет, она уехала в Париж учиться на дизайнера и влюбилась там во французского парня, а он в нее. Это было настоящее чувство, не пустая интрижка. После того, как она вернулась в Сидней, они пытались поддерживать отношения на расстоянии, но это оказалось слишком сложно. И теперь она понимала, что такие отношения невозможны. К тому же это было лишь одно свидание. Никто не собирался заводить роман, не говоря уже о серьезных отношениях.
– Я рада, что услышала об этом скандале от вас, а не прочитала о нем в Интернете, – сказала Элоиза. – Но я все равно считаю это не скандалом, а трагедией.
К ним подошел официант и спросил, закончили ли они есть горячее. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Мы были слишком заняты разговором.
– И я получил огромное удовольствие от него, – хрипловато сказал Джош.
Как и она. Она не хотела, чтобы этот вечер заканчивался. И не чувствовала себя так хорошо очень-очень давно.
Джош проводил Элоизу до ее машины. Он нарочно шел очень медленно, чтобы подольше насладиться обществом этой женщины. Он не брал ее за руку, не обнимал за талию, не касался плечом ее плеча, хотя ему очень этого хотелось. Он сжал зубы, чтобы не поддаться искушению заключить ее в объятия. Она была восхитительно сексуальна в этом шикарном платье, но его влекло к ней не только это.
Его трогало то, как она слегка наклоняла голову набок, слушая его. Действительно слушая и понимая. Ему нравился ее искренний смех и то, как этот смех отражался в ее ярко-синих глазах, окаймленных густыми черными ресницами. Яркая, почти театральная, красная помада подчеркивала полноту ее роскошных губ. Ему нравилось, как она с такой горячностью говорила о своем бизнесе. В этом они были очень похожи – в их упорном стремлении к успеху.
