Утопленница и игрок - страница 17

… Но все равно – в воздухе висела неловкость, корчила рожи и сучила ножками!..

Маня резко встала и строевым шагом, на деревянных ногах, направилась на веранду. Там с полминуты постояла оцепенело, прижав руки тыльной стороной к пылающим щекам.

«Мужик», т. е. «пациент» – лежал в ее комнате, на ее кровати, под ее одеялом совершенно голый, из существенного на нем была только мощная голда – массивная золотая цепь с не менее увесистым золотым крестом на ней.

И все.

… Максимум, чем она рискует – что он «вич», но это уже неважно…

… Да какой, блин, «вич»!..

Маня лихорадочно огляделась.

… Так. Берем себя в руки. Что за девичий стыд?!.. Ей не 17, и она… сейчас типа «медик».

Маня схватила с верхней полки пыльную трехлитровую банку.

… Нет. Не годится. Не то.

Быстро сняла такой же запылившийся, в ржавых сколах бидон с широким горлом.

… То, что нужно.

На скорую руку обтерла его и метнулась в комнату.

Скорей, скорей – не дай Бог, не дотерпит, и… Убирать-то потом все это – ей!.. Нет!.. Ужас. И непонятно как…

Быстрее!!!..

…

Маня «пописала» голого Лешу. Все, что нужно, сама придерживала, поправляла и направляла рукой – «пациент» практически не шевелился и ничем не мог ей помочь.

Напоив его кое-как чаем – тот с трудом глотал, стараясь, правда, соответствовать, но толку опять от него было мало – Маня ушла на станцию.

Ближайшие дни Маня выхаживала «мужика».

Она «писала» его и «какала», приспособив для этого большую плоскую кастрюлю. Маня вытирала ему «попу», промывала ее же и другие «причинные» места. Обтирала всего.

Бинтовала, перетягивала ногу. Делала ему осторожный массаж – так и там, где нужно, втирала мази, сгибала и разгибала – «разрабатывала» – руки и ноги, давала таблетки – все строго по «схеме лечения», составленной дедом-хирургом.

Кормила и поила с ложечки – как положено. Стирала-перестирывала, не переставая, его постельное белье – оно постоянно противно закапывалось нехорошими брызгами и было все в жирных пятнах от мази.

И даже брила – очень неумело, несколько раз зверски его порезав – тот терпел.

… Такая вот «мать Тереза»… т. е. «мать Мария».

У нее минуты свободной не было. «Выхаживание», да еще и в сельских условиях, без городских удобств оказалось делом очень хлопотным.

Маня, громко топая, носилась из комнат на веранду и обратно, на участок – за водой, выносить и мыть «горшки».

… Туда-сюда, сюда-туда…

В местной аптеке не оказалось одной важной мази и одного лекарства.

К Верке Мане не хотелось обращаться, чтобы не привлекать внимание. Та всего пару раз ненавязчиво звонила и интересовалась как дела. Маня ее неизменно благодарила.

– Ну, как твой, – спрашивала Верка, – идет на поправку?

– Спасибо, Вер. Все нормально. Скоро бегать будет. Все хорошо. Он отдыхает уже просто.

– Помочь чем, Мань? Принести, привезти?

– Да нет, Вер. Спасибо. Все есть. Говорю – он практически уже в порядке.

– Да, – философски замечала Верка, – на них все как на собаках заживает – особенно после загулов.

– А я о чем, Вер. Спасибо. Пока, Вер. Побегу. Зовет чего-то…

– Беги, беги, – весело говорила Верка, – они долго ждать не любят. Нетерпеливые очень. Счастливо, Мань.

– Пока. Звони, Вер.

И Маня с облегчением отключалась. Хотя Верка была славная.

Просто Маню по-прежнему тяготило любое общение.

Выручила добрая аптекарша со станции. Недостающие препараты она предложила заказать через нее – «аптечная» машина два раза в неделю ездила в Москву за товаром. Кстати, от идеи насчет памперсов для взрослых, которые опять же аптекарша взялась доставить из города, Маня отказалась из-за запредельной цены, просто купила «утку», но почему-то у Леши с ней ничего не получалось.