– У этой женщины буквально вот-вот был секс с мужчиной, – сообщил Чингиз. – Мы кого-то упустили. И этот кто-то о нас знает.
– Мы же в масках, – развёл руки Валет.
– Нет. Он ушёл до того, как вошли в дом, но прямо перед нами. – Чингиз поднял указательный палец, показывая жестом, чтобы пока молчали и приблизился к подоконнику. Он поводил указательным пальцем в пепельнице и покачал головой. – На сигаретах нет помады, и если женщина просто спала, то зачем ей накрашенные губы. – Он взял пачку «Честерфилда» и зажигалку и прикурил: запах анаши мгновенно наполнил комнату, приглушая неприятные застоявшиеся запахи смерти. Чингиз растрепал все до единой сигареты. Везде трава, смешанная с табаком. – Этот некто так спешил, что забыл свой наркотик.
– Так получается, он даже не сказал ей о нас? – спросил Лазарь.
– Да, но тогда получается, что жена прямо при муже приводит мужика, – ещё сильнее развёл руки Валет в недоумении. – У них, наверное, шведская семейка.
– Нет, – покачал головой Чингиз. – Этот неизвестный приходил через потайной ход. Он знает, как войти и выйти. Значит, он очень хорошо знает Акулу. А Акула его, возможно… нет. – Чингиз рассмотрел напоследок комнату, стараясь уловить что-то упущенное. – Всё. Теперь уходим. – Он повернулся к Ворону. – Контрольные всем всучили?
– Да. Всем девять мэмэ ровненько между глаз положил.
Шесть бандитов в масках быстро пересекли начало коридора и ступили на лестницу. Ворон и Ко́сарь, почти одной средней комплекции, первыми сбежали на первый этаж в холл, встали перед входной дверью. Сибиряк, как телохранитель Чингиза и правая рука, пропустил всех вперёд. Перед ступенями он замешкался, положил одну ладонь на поручень, другой упёрся в стену, словно собираясь кого-то боднуть, наклонил лоб, из-под бровей осматривая лестницу: резные балясины, на столбе перед площадкой – золочёная шишка, покрытая патиной, ковровая дорожка с преобладанием красного цвета сбегала по ступеням, зеркало в мощной бронзовой раме. Но это его вовсе не волновало, он очень внимательно вслушивался, что происходило за его затылком.
Чингиз сразу заметил, что масса Сибиряка не колыхает за ним воздух и обернулся. Дёрнул вверх подбородком, задав беззвучный вопрос: что случилось?
– Да какой-то шёпот.
– Какой шёпот? – спросил Чингиз.
– Не знаю. – Сибиряк сжал кулак и большим пальцем показал себе за спину. – Оттуда кто-то шепчет.
– Уверен?
– Да. – Сибиряк поджал нижнюю губу, выдвинув подбородок и кивая. – Этот шёпот меня уже достал. Он всё громче и настойчивее. И мне кажется… это та мёртвая баба… с простреленной грудью.
Чингиз тяжело вздохнул:
– Да, с Акулой всё может быть. Пошли. – Он махнул головой в сторону. – Пойдём, Сибиряк. Нам нужно срочно уходить. – Чингиз кинул быстрый взгляд на ближнюю стену, где в тонких чёрных рамочках висело шесть портретов и собирался уже быстро спуститься, но застыл и воззрился на лица, словно его застолбили к лестнице. Он точно помнил, когда они сюда поднимались, на портретах были дети. А теперь со стены на него взирало шесть лиц испуганных мужчин, их глаза искажены и, Чингиз был уверен, слепли. Слепли прямо у него на глазах. Даже секунду назад это были другие люди и с каждым морганием они менялись и неумолимо искажались, и преображались в… Чингиз с ужасом понял, что на стене – шесть портретов с ними.
– Чингиз, всё хотел спросить. – Валет вывернул шею, чтобы посмотреть на предводителя. – Откуда ты знаешь Акулу?
