Отец Никодим раздраженно дернул уголком рта:
– Не нравится мне Пелевин, хоть и модный писатель, только язык мертвый, в красивой восточной обертке. В результате – одна пустота души. Но это так, к слову. Я говорю о другом, читать надо о житиях святых, а читают, к сожалению, детективы.
– Как вы завернули, кто же сейчас читает жития святых, модно читать детективы, они легче, да и суть людей не изменилась. Помните «Имя розы», хоть в средневековье и читали жития святых, а страсти людские были такими же мелкими.
– Суть людей не изменилась, – согласился отец Никодим, – только раньше люди боялись гнева господнего, старались не грешить, а если грешили, покаянием замаливали грехи. Сейчас о Боге вспоминают, когда или очень плохо, или пытаются переложить на него решение своих проблем, забывая, что Бог – не палочка-выручалочка, Бог может помочь, если есть в него истинная вера.
Отец Никодим на мгновение замолчал, а потом внимательно посмотрел на Арона:
– Что за сомнения гложут твою душу, сын мой?
Арон задумался. До поездки в собор он мысленно обозначил свои проблемы, которые хотел обсудить со священником. Их было две. Первая – бизнес давно обратил его в своего раба, ибо никто не отменял основной принцип дела: деньги должны делать деньги, стоит только остановиться, как деньги начнут убегать, а дело начнет рушиться. Вторая – его семейная жизнь, которая полностью разладилась. Впрочем, вторая проблема была не столь важной, обычный цикличный кризис семейных отношений.
Первая проблема волновала больше всего, и ему никак не удавалось найти необходимое решение. До этого он следовал простому принципу: «у меня нет проблем, они существуют у моих конкурентов». До определенного времени этот принцип работал и приносил удачу, он умел ставить перед собой цели, которых непременно добивался, но в последнее время что-то сильно разладилось в нем, все стало казаться ненужным, раздражало, а любимое дело перестало приносить удовлетворение. Исчезла необходимая гармония, и он стал испытывать неведомое до этого чувство непонятного отвращения к главному делу своей жизни, что превратилось в дерьмо, в которое поневоле приходилось ежедневно вступать и испытывать душевный дискомфорт. Он мучительно искал выход из сложившегося положения, но не мог его найти.
Арон попытался сам разрешить эту проблему, но… Проблема постепенно превратилась в цунами, и ему в первый раз за последние годы потребовалась помощь. Однако странная немота одолела его, и он ничего не мог сказать отцу Никодиму. Так он сидел и молчал, пока отец Никодим легко коснулся его плеча своей сухонькой, как птичья лапка, ручкой и ласково сказал:
– Вижу, что твоя душа мечется в потемках и некому указать тебе правильный путь. Не держи в себе свои горести, поделись со мной. Поверь, тебе станет значительно легче.
От ласковых слов священника у Арона на глазах неожиданно навернулись слезы, и ему захотелось, как в детстве, расплакаться, но он до крови закусил губы и замотал головой.
Отец Никодим, видя его состояние, продолжил:
– Твоя беда в том, что ты мужчина гордый и сильный, носишь свои проблемы в себе и ни с кем ими не делишься. Женщинам легче, они любят поплакать и пожаловаться о своих горестях. Однако если ты будешь молчать, я не смогу тебе ничем помочь.
Но и после этих слов Арон ничего не смог сказать, комок подступил к горлу и опять эта проклятая немота.
