наш дворик спит, будто каторжник:
в кандалах скамеек
подложил под бритую голову асфальта
трансформаторную будку, тихо гудящую —
бетонный улей с электрическими пчелами.
но мы не будем спать.
ты мягко обнимаешь меня за шею,
щекочешь под подбородком.
так бывает с влюбленными женщинами – играет
с неразорвавшимся снарядом,
щекочет кисточкой,
стучит кровавым ногтем по капсюлю.
в тусклом свете, пропущенном сквозь жалюзи,
ты превращаешься в фиолетовую женщину-зебру
с бархатными полосками на бедрах, спине.
еще один год вместе.
мы проплыли затонувшую акру,
покрытую черными кораллами грачей
в голубом, огненно-рыжем небе парка,
отраженную в грандиозной луже.
и кленовые листья разбросаны под ногами,
как раздавленные крабы;
парк красиво чернеет, подгнившая желтизна
похожа вкусом и цветом на печеные бананы в кожуре;
дрожат чертоги увядания – кроны каштанов —
как люстры при землетрясении в два балла.
еще один год, еще один мельчайший стежок
сделала тонкая игла вечности,
пришила нас ко времени-пространству вместе —
расплавленную пуговицу по форме сердца.
но ей ничего не стоит нас оторвать.
осень: текучая прозрачность листопада,
струи компьютерной программы,
и кажется, что можно рассмотреть того,
кто пялится на нас с другой стороны экрана,
пока нас не накрыли пышными снегами,
не заявились мумии, щедро обмотанные бинтами —
будто дети старались на уроках
по оказанию первой помощи, первой любви…
но можно ли нашему миру помочь?
еще один год, еще одна книга,
и в сердце – оседание красного наста…
всё меньше шансов остаться,
но белка не хочет покидать колесо.
я смотрю в окно. отопление уже включили, тепло.
а ты застилаешь постель, идешь на кухню,
и время течет по спине, как вересковый мед,
и наши чувства медвежьи, косолапы,
и рябина-балерина разучивает новые па.
еще один год, еще один шанс.
шаг за шагом мы идем неизвестно куда,
неизвестно зачем, как в сказке…
но что там, в тумане? – кто-то вырезает ножницами
из сложенного тетрадного листа
зубчатые снежинки – громадные, как скатерти,
и клеит их к стеклу.
готовится к гостям.
