В альпийском сиянии - страница 26

Не сдерживал себя на обещания. Расписал и рассчитал непреложный факт, что цены на жилье в провинции гораздо меньше, а зарплата в нашей сегодняшней сфере деятельности, что в Париже, что там, куда я ехал, – одинаковая, но там мы будем жить как средний класс, а не как придонный прекариат. И главное – в горах, на природе, а не среди все сгущающегося столпотворения всякой дичи. Что без него мне стимулов особо нет. Так или иначе – я для себя все решил и доказал. Вопрос небольшого времени и пары рюмок – мое отбытие в Россию. Но сейчас хочу подзаработать на дорогу, так как путь предстоит неблизкий и даже и думать не хочу, где он закончится. Короче, подводя итог в уме, В. не особо вдохновился. Для себя я объяснил это его сермяжным южно-российским упрямством и желанием ухватиться за мнимый, но привычный образ престижа, каковым по инерции наделял Денис Париж. Крайнее, то есть последнее, я деликатно поднимал на смех, подчеркивая неизжитую, несмотря на опыт жизни в довольно чужой стране и чудные открытия, Денисову «когнитивную и мотивационную ригидность». То есть нежелание вникать в неизменно меняющееся самоочевидное положение вещей и делать выводы.

Ну а меня же лишь одна простая мысль о возвращении в те самые места, в заповедные пространства счастья, которое я нечаянно ощутил спустя пару дней по приезде в тот городок, опознав в нем ни с того ни с сего что-то родное, восхищала почти что до седьмых небес. Все пело во мне, засыпая, пело во сне, просыпалось и продолжало петь.

Но я не смог продать ни идею, ни ее практическую реализацию. Хотя бы и говорил не столько про себя, сколько про В., то есть про Дениса, как мне казалось, ярко расписывая, что в Париже ему нечего терять, кроме своих… и «т. д. и т. п.».

И так я, путаясь в мыслях, показаниях и прикидывая, где набраться достоверности и убедительности, миновал двухэтажный книжный магазин английской литературы. Потом прошел мимо брассери с некогда дешевым вином и мидиями. Углубился в Латинский квартал. Лавировал какое-то время между медлительными туристами в разноплановых шортах, вдыхая аромат жареного куриного мяса и приправ, доносившийся из всевозможных ларьков, закутков и ресторанчиков с кебабами, питами, шавермами, фалафелями, блинами, панини, пиццами на вынос с пылу с жару, то турецкими, то арабскими, то греческими, то итальянскими. С кричащими и оттого комичными названиями типа «Королевский кебаб», «Блинная культура», более-менее мирно соседствовавшими между собой и с заведениями, предлагавшими традиционную французскую кухню. Наконец вышел к бульвару Сен-Мишель, то есть Святого Архангела Михаила.

Справа от меня оказался большой, в несколько этажей, книжный магазин, где я часто зависал, перелистывая книги, любуясь их профилями на полках, и обретая некоторый покой, как на долгожданных каникулах в детстве.

В этом же магазине работал комиссионный отдел, куда можно сдать не нужные больше книги и получить за это немного денег. На днях, кстати, заходил туда и сдал большинство учебников, чтоб не тащить с собой. Остался неприятно удивлен. Почти новые экземпляры у меня купили в два-три раза дешевле, чем они мне когда-то стоили. А порой в свободное время я, прогуливаясь по городу, подбирал книги, которые здесь часто выбрасывали, складывая на тротуар, и также относил их в комиссионный отдел, выручая себе средства на досуг.