В Благовещенске всегда роботы - страница 4

Стёпка скривил губы, но немного подумал и уточнил:

– Ну, он хоть конфет-то даёт?

– А как же. Может конфет, а может и чего посерьёзнее дать. Приставку, например. Но это уже от поведения за весь год зависит. Санта-Клаус всё знает. И куда-то там себе записывает, чтобы не забыть. Память уже не та в старости, всё-таки.

– Как на Деда Мороза поступками-то похож, – покачал головой Стёпка.

Ему приставок пока не дарили, но зато и родители в другую страну куда подальше не отправляли. Рядом рос, под присмотром.

Так что кто ещё кого крепче любит – большой вопрос.

– Ладно, пусть будет, – согласился Стёпка. – Главное, хорошо себя вести в конце года. Хотя бы, пока ёлку не поставят. А начало года или там, середину какую-нибудь, могут и простить. Дед Мороз у нас добрый. В блокнот ничего себе не записывает. Но творчество любит. Так что стихи учить надо! Понял?

– Я уже немало пожил, – заявил вдруг Стивен хвастливо. – И понял только одно. Если подарки купят, то когда-нибудь их обязательно подарят. Но лучше сразу, чем потом. А то вдруг пропадут?

– Точно! Вдруг там что-нибудь скоропортящееся! – поддержал родственника Стёпка.

Родня всё-таки.

Дети уже пришли к соглашению, а за окном всё сыпал снег. Потому что дети отходчивы, а погода шутить не любит. Она, если чего надумает, то так быстро от своих планов не отказывается.

Это точно знал Стёпка. Ещё и Стивена научит, раз за обучение взялся.

Робот, глядя на снежинки в ультравысоком разрешении, не переставал вздыхать. Ему очень хотелось попасть на улицу для изучения нового феномена. Но люди туда почему-то не торопились.

– Ладно, праздники – это хорошо. Но до них ещё дожить надо, – сказал Стёпка и подошёл к роботу. Приобнял за плечи друга, добавил. – Не всё ли равно, кто дарит подарки? Главное, от души… А ты чего такой грустный, Кузьмич? Тоже подарок хочешь?

– Гулять хочу, – признался робот.

– Я тоже! – добавил кузен Стивен.

– Тогда одеваемся потеплее и идём снежную бабу лепить, – собрал все мечты в одно целое Стёпка.

– Что есть «снежная баба»? – не понял рыжий кузен.

Всё-таки пока не до конца русифицировался.

– Снеговик же. С морковкой! – объяснил Стёпка. – Но мы ему даже лыжу подарим. Вместо лыжной палки. Пусть он там себе ночью из неё хоть меч делает, хоть костёр, чтобы погреться. Я знаю, где она лежит.

– А… снеговика я знаю. А ещё «снежного ангела» знаю. Это когда ложишься в снег и вот так машешь, – и Стивен лёг на палас и принялся махать руками и ногами, как будто уже в снегу валялся, а не пыльном паласе.

Всё-таки оба мальчика по комнате бегали и пыль поднимали.

Глядя на то, как Стивен бесцельно машет конечностями, Стёпка возразил:

– Это не снежный ангел, это ты просто выкобениваешься.

– А что это значит? – снова поинтересовался Стивен.

– Так бабушка говорит, – пожал плечами русый мальчик. – Вот ты сначала выкобениваешься в снегу, а потом отряхивай тебя веником на коврике. А оно её надо?

– Но выкобениваться это же «грейт»! – возразил кузен. – И зачем веник, когда можно у порога попрыгать? Лишнее само отвалится.

– Зима, крестьянин торжествует. Веником отряхивается. «Здорово» кричит! – перечислил и снова изобразил звук вздоха Кузьмич. – А тётка где-то там по Парижам круассаны с кофе на завтрак принимает и шляпы новые покупает.

– И что? – не понял Стёпка.

– А может я бы с ней слетал разок? И всегда онлайн бы был, – снова вздохнул робот. – А теперь я кто? Котогладитель? Детский дипломат? Радиоприёмник для таксистов? Эх, почему я во Францию не полетел? Они же мне модуль обещали!