В Благовещенске всегда роботы - страница 6

– Чего?

– Скоро буду, говорю!

– И всё-таки, папа, ты у меня самый умный, – добавил Стёпка и положил трубку.

Когда все домашние Рябовы сидели за столом и пили кипячёное молоко, поедая тёплое печенье, в дверь позвонили.

– Я открою, – заявил Стёпка, и первым выбежал в коридор.

Там он распахнул дверь, рассчитывая увидеть папу. А ещё он старался помогать маме в последнее время. Сестра всё больше требовала внимания по ночам, а мама всё меньше высыпалась. Так что всем взрослым было нелегко.

А вот детям было – легко. Стивен со Стёпкой, например, до того бесились каждый вечер, что только робот мог их успокоить со своими сказками. Слушая его, засыпали сладко. И дрыхли до утра без задних ног.

Но папы за дверью не оказалось.

«Да и зачем ему звонить в дверь?», – запоздало подумал Стёпка: «Что у него модулями все руки заняты что ли?»

Зато у порога стояла Маша-старшая в налипшем снегу. Он покрыл её с ног до головы. От шапки и косичек до перчаток и ботинок, девочка вся предстала перед Рябовым в белоснежной «шубе».

Надо заметить, что Маша пришла в гости не одна. Рядом с ней сидел большой чёрный пёс на поводке и без намордника.

Пёс был толстый, тоже в снегу и совсем не злой по виду. Язык показывал даже. не дразнился. Просто снегу радовался.

Пёс был любопытный. Большие карие глаза его пристально впились в Стёпку. Они словно светились искорками и призывом «поиграй со мной!».

Любому мальчику понятно.

Даже когда эта собака сидела, она была почти одного роста с маленькой девочкой. А весила и того больше.

Как на вид – две девочки сразу. А то и две с половиной.

– Ух ты, пёс! – заметил Стёпка, не зная, как реагировать.

Больших собак он побаивался, как любой нормальный маленький мальчик.

Такой пёс, как и серый волчок, мог один раз укусить за бочок, и всё – нет мальчика.

Пёс первым отреагировал на встречу. Он подскочил и положив передние лапы на плечи Стёпке, принялся изо всех сил облизывать губы мальчика.

Ничего в этом странного не было. Просто развитое собачье обоняние почувствовало вкус печенья. И пёс без зазрения совести слизывал шоколад и крошку с лица того, кто не успел умыться после завтрака.

– Колка, нельзя! Колка, стой! Тьфу! – пыталась отдёрнуть дурно воспитанное домашнее животное девочка.

Но это было всё равно, что тянуть назад едущий поезд.

Стёпка не расстроился. Напротив, принялся смеяться. До того щекотный язык был у собаки. А умыться и до завтрака не успел. Уж больно вкусно пахло с кухни. У них с кузеном за компанию аппетит был такой, что любой зверь позавидует. Бабушка называла это – конкуренция за еду.

– Ва-ха-ха! Прекрати, пёс… Ну, довольно… Хороший, хороший! – пытался образумить его Стёпка, но без толку.

Стивен тоже вышел в коридор. В отличие от кузена, он успел допить молоко и умыться. Хотел даже остаться на кухне, чтобы помыть посуду для помощи тёте, но интерес оказался сильнее обязанностей. Пришлось присоединиться к смеху в коридоре.

– Ого, какой здоровый пёс, – заявил кузен. – Твой, Мэри?

«Маша» по-английски звучало как «Мэри». Именно так Стивен её и называл. Но сама Маша этого имени не любила, как и своего полного – Мария. Уж больно там неудобная буква для девочки была.

– Мой. И это не пёс, а собака, – уточнила Маша. – Девочка. Лабладол! Непоседливая, аж жуть! Колка зовут.

– Колка? Что за странное имя для собаки, – заявил англичанин. – Что оно означает?

– Да не Колка, а Колка! – «поправила» Маша.