Около дюжины пиратов перепрыгивает к нам на борт. Один из них басовито раздает приказы: «Ищите серебро, корабль набит им». Англичанин, но говорит по-испански. «Вы – обыщите каюты. Вы – в кладовую при камбузе. Нам нужны зерно, мясо, вода и вино».
Испанцы говорят, что опалы наделяют своего владельца даром предвидения. Не уверена. Но он точно позвал меня. Вот почему из всех дорогих вещей, разбросанных по каюте, я беру и прячу только желтый шелковый мешочек. «Возьми меня», – сказал он. Так я и сделала. Я сую его в кошель под юбками и снова забираюсь на кровать, потому что спрятаться все равно негде.
Так я и сижу, крепко обхватив руками колени. Тысяча крошечных взрывов полыхает в моей груди, как огонь, перебегающий по дорожке пороха к заряду. Я все еще дрожу, когда в каюту входит он.
Но в первый момент, когда я вижу вошедшего, удивление растапливает страх. Порох, зашипев, гаснет на полпути.
Такого я не ожидала.
Он высок и широк в плечах – настолько, что загораживает утреннее солнце, стоя в дверях и щурясь в темноту каюты. Он без акцента спрашивает по-испански:
– Можно войти?
И когда свет заливает его, я вижу скуластое лицо, чистую и гладкую кожу.
Но не это удивительно.
На нем белоснежное белье. Бриджи из тафты, не из парусины. Кожаная куртка и алая шапка, яркая, как перья попугая. Бородка коротко подстрижена. На указательном пальце он носит кольцо с рубином, а на бедре – шпагу в изящных позолоченных ножнах. И это не английский Корсар.
Никогда прежде я не видела африканца, одетого как белый.
– Меня зовут Диего, – представляется он, – Я из Сантьяго-де-Куба.
Не зная, что сказать, просто молчу.
– Я пришел во имя Господа. – Он кланяется. – Это каюта дона Франсиско де Сарате?
Я киваю. Ничего не соображая от страха, больно щиплю себя, чтобы вернуть способность мыслить.
– Вам не причинят зла. – Он склоняет голову, словно принимая мою благодарность. – Мы задержим корабль всего на день. Или на два, при встречном ветре.
Взгляд его жадно шарит по каюте, задерживается на полупустых сундуках. Я столько всего хочу спросить. Так много узнать. Но слова застревают в горле. И лишь потом чувствую боль – оказывается, я впилась ногтями в колени.
– Вижу, мое присутствие тебя беспокоит. Я не задержусь надолго. – Он снимает шапку и осторожно кладет ее на стол.
– Ваш капитан… – запинаясь, произношу я. – Это английский корсар?
Пират скрещивает руки, прислонясь к столу. Его глаза искрятся весельем.
– Он не корсар. Он посланник королевы Англии.
– Я слышала о нем как о пирате королевы.
– Если угодно. Никто из нас не властен над тем, как нас называют другие. А ты? – Он говорит это с вопросительной интонацией, протягивая мне руку, и я с задержкой понимаю, что он спрашивает мое имя.
А он продолжает:
– Мы забираем лишь то, что нам должны, ну и в чем нуждаемся. Не больше. Но вернемся к вопросу, как тебя зовут. Откуда ты?
На мгновение я задумываюсь, не назвать ли свое настоящее имя, чего не делала уже много лет. Но затем слышу, как смеются англичане, грабя наш корабль, забирая еду и сокровища. И вспоминаю их соотечественников, причину первого из моих несчастий. Поэтому говорю:
– Мария. Из ниоткуда.
– Что ж, Мария из ниоткуда, – смеется он. – Можно? – Он указывает на сундуки на полу.
– Вы забрали хозяина вещей, почему бы не забрать и вещи. – Я привстаю, чтобы лучше видеть.
Один за другим он выкладывает рулоны сукна и катайского шелка, чтобы добраться до того, что лежит под ними.
