В чужом отражении - страница 6

… это случилось не в суде. Тогда меня так покоробил его циничный взгляд, что не осмелилась больше смотреть в его сторону, заставив себя сконцентрироваться на наброске.Он же просто исчез, появившись в моей жизни спустя несколько недель – как будто совершенно случайно.Я возвращалась с работы привычным маршрутом, врубив в наушниках своего любимого Ханса Зиммера.— Девушка, — услышала я чей-то голос рядом. Почувствовав на своём плече мужскую руку, я обернулась. – У вас сумка открылась. И мужчина – тот самый, из суда – протягивал мне кошелёк и связку ключей. – У вас выпало.— Спасибо, — я машинально потянулась за своими вещами, не избежав прикосновений к пальцам его раскрытой ладони. Обычно про такое пишут в любовных романах: про всякие молнии чувств и обжигающие прикосновения, но… я и правда почувствовала что-то странное. Так, будто я коснулась своей судьбы.Мне бы принять это за предостережение, убежать куда подальше, но я как дура замерла под взглядом удивительных мужских глаз.— А я вас знаю… вы ведь в суде недавно были, да? – первым задал этот вопрос мужчина. Я кивнула.— Да… я рисовала там.У мужчины высоко поднялась бровь, поэтому пришлось пояснять:— Судья не разрешил видео или фотосъёмку, но на рисунки это не распространяется.— Ааа… так вы художница?Я замотала головой.— Вообще-то, я архивист. Просто рисую хорошо. Мужчина, рассмеявшись, покачал головой.— Умница и красавица… мне повезло. А я – Дмитрий. Он пристально посмотрел на меня и зачем-то повторил своё имя уже с фамилией:— Дмитрий Соболев.— Яна Белых, — представилась в свою очередь я, на всякий случай добавив: — Вы простите, я не особенно за процессом следила… Вы – один из следователей по этому делу, да?Лицо Соболева сделалось непроницаемым.— Следователь? – переспросил он, мило улыбаясь.— Ну, прокуроры были в форме… А следователи вроде работают в гражданском. Или я ошибаюсь?Соболев ухмыльнулся.— Нет, наоборот, вы очень догадливая.

Он долго водил меня за нос, позволяя считать его простым следователем. Теперь я только могла удивляться, как у него хватило сил и терпения на эти полгода ухаживаний. Соболеву приходилось самому ходить в магазин, самому мыть посуду… Он снял однокомнатную квартиру где-то неподалеку от моего архива – и делал вид, что живёт там. Я впилась пальцами себе в руку, чтобы не разреветься. Я так была счастлива тогда, влюбившись в мужчину, которого никогда не существовало. Он нескоро показал своё истинное лицо, однако когда это случилось, моё мнение уже ничего не решало.

Не до конца знакомая со всеми условностями мира правителей, я пыталась осторожно вертеть головой в поисках остальных жен высших чиновников. Беда только, что я мало кого знала – а потому, не была уверена: это жена зам губернатора или одна из его сотрудниц показывает ему что-то на дисплее своёго телефона; это пиар менеджер или законная супруга делает фотографию сенатора на фоне информационного стенда.Я нервничала, пыталась одновременно не отставать сильно от Соболева, и в тоже время пытаться узнать хоть кого-нибудь.А потом вдруг поняла, что это не столь важно: женщин среди всей приглашённой братии было не так уж много – значит, лишь редкие гости пришли со спутницами. А это, в свою очередь, значило…Я прикусила губу, решив, не пороть горячку. Никаких преждевременных выводов.Может, официальные лица, как только узнали о прибытии премьера, решили немного разбавить «мужскую» картинку дамами… Может, Соколову, как относительно недавно женатому мужчине, по статусу положено…Соболев, поймав мой взгляд, поманил меня пальцем – нам пора было занимать положенные места.А дальше, официальный приём пошёл по накатанной схеме: в большом новом зале, куда допустили только самое высшее руководство нашего региона и несколько журналистских бригад, был официально открыт новый перинатальный центр – настолько крупный и современный, что его с гордостью демонстрировали высшему руководству.Официальный прием, как обычно, завершился неофициальным фуршетом, после чего гости начали медленно разбредаться кто куда: некоторые избранные отправлялись на «экскурсию» вместе с главврачами отделений, остальные, выполнив свою программу минимум – засветившись в одном помещении с высшим руководством страны, отправлялись кто куда: по домам, в офисы, по месту работы.Мы почему-то остались.Один из замов главврача долго водил нас по разным коридорам, то хвастаясь дорогой техникой в одном отделении, то намекая, что здесь ещё не всё закончено – в другом. Соболев послушно кивал – один из его помощников записывал кивки шефа, отчего лицо зам главврача становилось всё счастливее и счастливее.А я просто болталась в этом шалмане, как продукт жизнедеятельности в отверстии замерзшего водоёма, мысленно перебивая всевозможные причины, по которым Анька могла потеряться.Мои мысли внезапно перебил детские плач.Мы как раз шли по коридору возле палат с прозрачным стеклом вместо части одной стены. А там лежали дети.Чей-то надрывный плач выбил из моей груди воздух, заставил меня споткнуться на месте – и замереть.В прозрачных пластиковых люльках-кроватках ждали своих мам, закутанные в пеленки новорожденные.Забывшись обо всем, я всхлипнула. Дурацкие, глупые мечты!Ещё не зная, кто такой Соболев на самом деле, я представляла нашу счастливую семейную жизнь – тихую и простую с двумя-тремя детишками, вислоухим псом, гоняющимся за бабочками на даче, и толстым полосатым котом, который бы воровал у наших малышей глазированные сырки и колбасу с бутербродов.Мы тогда с Соболевым даже немного повздорили: он считал, что женщине с детьми не стоит ходить на работу; я же придерживалась совсем другого мнения.— Пусть у меня не очень большая зарплата, — назидательно говорила я, — но все равно, эти деньги лишними нам не будут. Дети быстро растут, им понадобится много вещей.Соболев тогда лишь усмехнулся и коротко заметил, что он сможет обеспечить все «мои хотелки».Если бы я только знала, о чем он говорит.