В его шестнадцать Мария познакомила Деймоса с Беннетами. Точнее, она его им подарила. После того, как их старший сын погиб, в большом доме стало тоскливо. Деймос понял это и стал притворяться подавленным. Они легко сошлись, ведь только это Деймос и умел – налаживать контакты с теми, чей голос мог бы пригодиться его отцу. Тогда Мария отдала его Беннетам. Он сразу вонял, почему она это сделала; наигралась в мать. И на следующий день родился Деми.
Гвен сказала, что ей всегда казалось, будто имя Деймоса можно сократить лишь в Деми. Деймос согласился с ней потому, что с новой формой имени старая фамилия никак не вязалась. И это было здорово. Деми ненавидел Деймоса Медчера. В новой школе всё пошло куда лучше, чем в Центре – здесь его ещё не знали, и он мог выбрать новую роль. Деми назвался Беннетом, и его приняли за их дальнего родственника. Но имя Деми Беннета на слух совершенно не ложилось. Что-то всё ещё было не так.
И среди Беннетов он не смог избежать популярности. Их знали не меньше, чем Медчеров, а уважали в разы больше. Вновь он должен был держать себя в руках. Только бы не опозорить их, сохранить честь достойной семьи. Но в этот раз его мнение учли. Гвен с Беном сказали, что им нечего терять, кроме младшего сына. Деми услышал их и понял по-своему.
Конечно, ещё со времён гимназии Деми ненавидел быть дружелюбным. Безусловно, он совсем не знал, каким должен стать. Кем-то, но никак не собой. Ведь он – Деймос Медчер. Ведь он – Деми Беннет. Сын председателя и иждивенец на шее создателей вакцины.
– Привет, Деми.
На привычном месте одна из прежних подружек подошла к нему и по обыкновению поцеловала. Он не оттолкнул её, но и не обнял в ответ. Ему было всё равно, что от неё пахло приторными духами с розой и сладкой жевательной резинкой, а её кожа сияла, словно подтаявшая на солнце плитка горького шоколада. Любой другой парень, посмотрев на её походку с качающимися из стороны в сторону бёдрами, сказал бы, что картины лучше и не придумать, но Деми думал иначе. После выпуска из школы она оказалась совершенно бесполезна. Её звание «стервы» было ему больше не нужно, стало не перед кем выставлять себя трудным подростком. И, хотя губы Сэм оказались не самым худшим, что могло бы случиться с ним, кислые конфеты-звёздочки были куда приятнее.
– Встретимся завтра? – она повисла на нём, а Деми продолжал держать руки в карманах.
– Нет.
– Но почему? – в её лице читалось искреннее непонимание. Ей не часто отказывали. – Я думала, мы…
– Думала? Ты никогда не была шибко умной. – Он вдруг почувствовал, как пальцы Сэм сильней сжали его футболку где-то на груди. Словно она едва сдерживалась от того, чтобы потащить Деми к их общей компании, чтобы те его образумили. Но Сэм этого не сделала, потому что была предупреждена. С самого начала она знала о том, как он с ней обойдётся. – Не хочу.
– Меня или свидание?
Деми устало вскинул брови. Ещё немного, и он назвал бы её последней дурой. Ему уже ни раз приходилось сталкиваться с подобным.
Сначала он невольно западал кому-то в душу. Ему это нравилось, и на предложение начать отношения Деми всегда отвечал согласием. Затем он вёл себя безразлично, и тогда его собирались бросить. Вот только Деми думал наперёд. В школе он значился невеждой и лентяем, но никак не идиотом, поэтому всегда разрывал отношения первым, чтобы в своём «после» не чувствовать себя так паршиво.
