В горе и радости - страница 11

– Что вам принести? – Официантка, которая подошла к нам, не была той, которая всегда нас обслуживала. Она была старше и опытнее.

– О, привет! Кажется, мы раньше не встречались. Я Ана.

– Дафна, – официантка представилась, но она явно была не так заинтересована в дружбе с нами, как на это надеялась моя подруга.

– А что случилось с Кимберли? – спросила Ана.

– Наверняка не скажу. Я просто заменяю ее на один день.

– Ага. Ладно, мы облегчим вашу работу. Две порции яиц бенедикт, и мне такой же чай со льдом, как у нее, – сказала я.

– Сейчас принесу.

Как только она отошла, мы с Аной вернулись к прерванному разговору.

– Я думала о том, какое решение принять, – начала Ана, предлагая мне свой чай со льдом, пока я ждала свой. Я отказалась, так как знала, что, стоит мне выпить немного ее чая, она воспримет это как разрешение выпить немного моего. И она выпьет весь мой чай со льдом. Я достаточно давно ее знала, чтобы понимать, где следует установить границы и как сделать это, чтобы Ана не заметила.

– Ну и?

– Я думаю о радикальном шаге.

– Радикальном? Должно быть, это хорошо.

– Целибат.

– Целибат?

– Целибат. Жизнь без секса.

– Нет, я знаю, что это значит. Я просто не понимаю, почему.

– Видишь ли, мне это пришло в голову сегодня утром. Мне двадцать шесть лет, и прошлой ночью я напилась до такой степени, что не могу сказать точно, переспала я с кем-то или нет. Пожалуй, это уже похоже на поведение шлюхи. Это предел.

– Ты не шлюха. – Я не была на сто процентов уверена, что это правда.

– Ты права. Я не шлюха. Пока.

– Ты могла бы просто перестать пить. – У меня были интересные отношения с выпивкой. Пить или не пить – для меня это не имело значения. Хотя большинство людей придерживалось исключительно либо одной политики, либо другой. Ана принадлежала к «лагерю» пьющих.

– О чем ты говоришь?

– Ты меня поняла. Перестань напиваться.

– Совсем?

– Прекрати. В моих словах нет ничего абсурдного. Немало людей, которые вообще не пьют.

– Точно, Элси. До этого их называли алкоголиками.

Я рассмеялась.

– Достаточно справедливо. Выпивка не проблема. Проблема в том, что ты спишь с кем попало.

– Верно. Поэтому я и собираюсь перестать это делать.

– А что будет, когда ты встретишь человека, с которым захочешь быть вместе?

– Поживем – увидим. В прошлом году я не встретила никого, на кого стоило тратить время. Не могу сказать, что в этом году что-то должно измениться в этом смысле.

К столику подошла Дафна с двумя порциями яиц бенедикт и чаем со льдом для меня. Она поставила тарелки перед нами, и, только когда еда оказалась у меня перед носом, я поняла, насколько голодна. Я принялась за еду.

Ана кивала, пережевывая пищу. Как только она поняла, что может говорить, то добавила:

– То есть я хочу сказать, что если встречу кого-то и влюблюсь в него, то конечно. Но до этого времени вход закрыт. – Столовыми приборами она нарисовала в воздухе знак Х.

– Достаточно справедливо. – Самое лучшее в этом заведении было то, что они добавляли в яйца бенедикт шпинат, и получалось что-то вроде яиц бенедикт по-флорентийски. – Но ведь это не значит, что я не могу спать с кем попало, верно? – сказала я ей.

– Да, ты можешь это делать. Но ты не будешь. Хотя все же ты можешь.

Вскоре Ана отправилась к себе на другой конец города. Она жила в Санта-Монике в квартире с окнами, выходящими на Тихий океан. Я бы даже обиделась, если бы Ана раз за разом не предлагала мне переехать к ней. Я всегда отвечала отказом, понимая, что жизнь под одной крышей определенно заставит меня изменить мое отношение к ней. Я никогда не понимала, как ей удается так жить на заработки преподавателя йоги с частичной занятостью, но, казалось, у нее всегда были деньги, чтобы купить то, что хотелось или требовалось именно в тот момент, когда хотелось или требовалось.