Неведомый сын удивительных
вольных племен!
Как прежде скакали на голос
удачи капризный,
Я буду скакать по следам миновавших времен…
Давно ли, гуляя, гармонь оглашала
окрестность,
И сам председатель плясал, выбиваясь из сил,
И требовал выпить за доблесть
в труде и за честность,
И лучшую жницу, как знамя, в руках проносил!
И быстро, как ласточки,
мчался я в майском костюме
На звуки гармошки, на пенье и смех на лужке,
А мимо неслись в торопливом
немолкнущем шуме
Весенние воды, и бревна неслись по реке…
Россия! Как грустно! Как странно поникли
и грустно
Во мгле над обрывом безвестные ивы мои!
Пустынно мерцает померкшая
звездная люстра,
И лодка моя на речной догнивает мели.
И храм старины, удивительный,
белоколонный,
Пропал, как виденье, меж этих
померкших полей, —
Не жаль мне, не жаль мне растоптанной
царской короны,
Но жаль мне, но жаль мне разрушенных
белых церквей!..
О, сельские виды! О, дивное счастье родиться
В лугах, словно ангел,
под куполом синих небес!
Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица,
Разбить свои крылья и больше
не видеть чудес!
Боюсь, что над нами не будет
таинственной силы,
Что, выплыв на лодке, повсюду
достану шестом,
Что, все понимая, без грусти пойду
до могилы…
Отчизна и воля – останься, мое божество!
Останьтесь, останьтесь, небесные синие своды!
Останься, как сказка, веселье
воскресных ночей!
Пусть солнце на пашнях венчает
обильные всходы
Старинной короной своих восходящих лучей!..
Я буду скакать, не нарушив ночное дыханье
И тайные сны неподвижных
больших деревень.
Никто меж полей не услышит глухое скаканье,
Никто не окликнет мелькнувшую легкую тень.
И только, страдая, израненный
бывший десантник
Расскажет в бреду удивленной старухе своей,
Что ночью промчался какой-то
таинственный всадник,
Неведомый отрок, и скрылся в тумане полей…
