– А что просил? Телефон новый, что ли? – засмеялся Серёжка. – Обычное совпадение, а он раструбил.
Юрка оттопырил губу, показывая, насколько далека догадка друга от правды.
– Сам ты телефон… У него собака умирала. Загадал, чтобы она выздоровела, вернулся домой, а Грета с порога бросилась, лицо лижет… Здоровая, будто и не болела.
Мы с Серёжкой притихли: это не пустяк, а считай, что чудо.
– А тебе зачем ехать, что хочешь просить? – подпёр щёку кулаком Серёжка.
Юрка посопел и сказал:
– Чтобы отец работу хорошую нашёл. Злится он, так и сорваться недолго. – А ты что загадаешь?
– Э, я ещё никуда не еду! – замотал головой Серёжа. – Мать не отпустит.
– Как хочешь. Мы с Данькой вдвоём рванём.
Я опустил глаза. Двести пятьдесят километров – это не на соседнюю улицу за чебуреками сбегать. И вообще, враки про камень. Если бы всё так просто было…
Юрка понял, что не воодушевил нас, поэтому с жаром принялся уговаривать: ехать надо не прямо сейчас, а с началом каникул, ещё есть время подготовиться и всё продумать.
– Ребят, да вы что? У вас ни одного желания нет? – наседал он.
Серёжка пожал плечом. Фирменные шмотки, ноутбуки, скоростные велосипеды появлялись у него раньше, чем наш друг успевал как следует помечать о них.
– А если я загадаю мир во всём мире? – хмыкнул я.
– И загадай! – обрадовался Юра. – А что, классное желание. Ну как, рванём на Чебаркуль?
– Не знаю, подумаю.
– Подумай, подумай…
И тут Юрка получил неожиданное подкрепление: Серёжка заявил, что поедет, и если его желание исполнится, то будет здорово, но не сказал, какое именно, мотал головой: тайна.
Я сообразил, что если не поеду, то пропущу классное приключение и потом не прощу себя, и сказал:
– Я с вами.
***
В нашем распоряжении было четырнадцать дней, ровно столько оставалось до начала каникул. Тянуть с поездкой было нельзя: метеорит со дна озера ещё не достали, но ведь могли это сделать. И тогда всё пропало. Отвезут камень в какой-нибудь московский институт для исследований, и не увидим его как своих ушей, не то чтобы потрогать.
Как мы позже узнали, обломки метеорита подняли со дна озера в октябре. Самый большой камень хранится теперь в краеведческом музее Челябинска.
– А как Никита узнал, что камень желания исполняет, кто ему сказал? – спросил я.
– Никто, сам выяснил. Плакал, шёл куда глаза глядят и вышел к озеру.
Серёга удивился:
– Чего он в холодную воду полез?
– Расстроенный был. Нырнул, увидел камень, и его как торкнуло, мысль в башку влетела, что если дотронется и желание загадает, то сбудется оно. Ну подумайте, этому метеориту миллиарды лет, может, его сам Бог в руках держал. Чё опять ржёте? Не верите – не надо. Только псина Никиткина жива и здорова, а ведь её усыпить хотели, чтобы не мучилась.
Ехать в Чебаркуль было решено автобусом. Четырнадцать лет всё же, паспорта имеем, никто слова против не скажет. На другой день мы собрались у Серёжки и заперлись в комнате. Говорили шёпотом. Серый достал из ящика стола чёрный бумажник и вытряхнул деньги на стол.
– Принесли? – спросил он.
Мы полезли в карманы, достали мятые пятисотки и сотенные, выданные родителями на карманные расходы. Пересчитали. Всего набралось семь тысяч шестьсот рублей.
– А этого хватит? – забеспокоился Юрка. Его взнос в общую кассу был самым скромным.
– За глаза хватит, даже на еду останется, – успокоил я.
– Всё это здорово, – сказал Серёжка и сложил деньги в кошелёк, – а родителей как нейтрализовать будем?
