В городе И - страница 11

Прилетев на родную Кубу, Фидель Кастро вспомнит Иркутск пятым в очереди советских городов. Всего лишь точка воспоминания, даже не большая, не жирная. А в том сибирском городе письма в адрес кубинского принца будут ещё до конца года лететь в советские газеты. Доярки, студенты, машинисты, учителя, учёные, медики буду корпеть над стихами и песнями, одами, похвалами. Потому что душа о том просила. Помнить будут тот праздник, которого больше никогда не повториться.

Поезд отправляется со станции «Слюдянка» и тихо замедляет ход, проходя западным берегом Байкала. Пассажиры вытягивают голову, чтобы увидеть одно из негласных чудес света – бескрайнее сибирское море, покрытое зимой венообразной бирюзовой коркой льда, а летом блестит чешуйками волн как алмазами. Это место прекрасно подходит для мифов, легенд, сказок, былин. Ещё лучшее оно подходит, чтобы выбрать его местом своего рождения.

Стояла весна 1938 года. То время года, когда по крышам уже стучит во всю капель, а мастера спорта и любители ещё бороздят на лыжах трещащий лёд Ангары. Доярка Зина, проснувшись в четыре часа утра для утренней дойки, ещё не знает, что сегодня её наградят почётной грамотой председателя колхоза под Оёком и предоставят право сказать приветственную речь на следующем собрании. Терапевт третьей городской больницы этим утром не узнает, что сына её в числе ста «предателей родины» расстреляли этой ночью в Пивоварихе. Поезд, мчащий по великому Транссибирскому пути во Владивосток, уже знает, что в его стенах рождается будущая мировая звезда.

Из оттаивающей после зимы Казани в холодные дали Владивостока через необъятные просторы уральских гор, сибирских равнин разгонял клубы белого дыма тепловоз. Деревянные нары, пробиваемые сквозняком стены вагонов, битком забитые военными, гражданскими, семьями. Фарида Нуреева ехала с тремя маленькими дочерьми к своему мужу, – офицеру Красной Армии Хамету. Невысокая женщина, а так вблизи и вовсе девушка, казалась совсем слабенькой, а в глазах читалась большая женская сила. И хоть происходила её семья из бедных татарских крестьян, она себя выучила быть женой офицера: выправка в спине, гордый чуть вздёрнутый нос и упрямая бережливость к детям. Убранные назад волосы, в руках тяжёлые чемоданы, под мышкой дети и старшая дочка Роза читает за мать объявления на лоске вокзала – мать была малограмотной. А всё же спешила к мужу в дальний путь. Такова её жизнь, с которой она тихо и с татарским покоем считалась. Садясь в поезд, Фарида нежно приобняла своих девочек, беспокойно посматривая на их макушки, укутанные в платки. Четверо. И всё-таки детей с ней ехало четверо – нелёгкий вынужденный путь застал Фариду-ханум на девятом месяце беременности. Ещё одна красавица-дочь? Наследник фамилии Нуреевых? Фарида просыпалась по ночам, оторвав от куля с вещами свою голову, и смотрела в окно, где сквозь деревья мелькал жёлтый магический диск луны. Просыпалась, думала, сама с собой спорила. Что скажет Хамет, если вдруг снова девочка? Четвертая. «Хамет не простит» – печально думала Фарида в ночном мраке, и её сердце наполнялось ещё большей нежностью. Маленькая жизнь, будь то мальчик, будь то девочка, уже наполняли сквозь холод материнское сердце счастьем. Поезд замедлил ход, дымка рассеялась, перестало пахнуть паровозной гарью, и перед чёрными глазами открылся простор. Словно поезд взмыл куда-то в небеса и шёл теперь по чистому небу, где нет горизонта, а только яркий свет луны. Фарида затаила дыхание, когда в животе малыш пошевелился, словно зная, что мать видит нечто прекрасное. Нет, кто бы ни был, это будет счастливый ребёнок, ведь его окружает красота природы. Сибирь.