В городе И - страница 10

– Мыть не буду, клянусь! И пиджак никуда больше не надену, такая память! – улыбались мужчины, а женщины кокетливо переговаривались – «а пахнет от него нашим, советским одеколоном».

В один момент входная дверь гостиницы «Ретро» несмело открылась. На пороге выросли бородатые фигуры под два метра ростом.

– Глянь, ребята! Он! – закричала в толпе внимательная весёлая девчонка, и вся толпа обернулась к гостям. Министр сельского хозяйства Кубы и заместитель команданте вышли на мини-променад, взглянуть на Ангару – говорят, на закате она особенно завораживает. Но променад их был короче слова: не успели кубинцы дождаться переводчика, не успели и воздуха набрать в грудь, как без малого сто человек ринулись в их сторону. Бежали гости, не помня себя, куда глаза глядят. Эти русские своей любовью и задушить могут. Ей богу могут. Оголтелые девчонки, почти наступая на пятки, бежали следом и кричали наперебой – «Фидель!» Спасаться кубинской делегации пришлось за дверями бывшего Русско-Азиатского банка, крепко держа изнутри дверь. За стеклом мелькали разные, но одинаково счастливые лица, стучались в двери воздушными поцелуями, наперебой на неведомом кубинцам языке сообщая – «Мы вас любим!».

Гости переглянулись, чуть отдышавшись.

– Неужели возможно любить незнакомых людей «за просто так»? – удивлялись они, и эту загадку так до отлёта на Кубу никак не могли разгадать. Переводчик только задумчиво пожимал плечами и говорил, – «Широкая русская душа».

И сам Фидель побыть успел немного русским – иркутянином. В Листвянку поехали – бороздить просторы космического Байкала. Взяли удочки, сели в лодочку и пошли рассекать водную гладь.

– Я себя в этом озере вижу. Как в зеркале. А оно настоящее? – спрашивал, удивляясь, команданте и окунал ладонь в ледяную воду. Как в пух погрузился, а там тепло. Сквозь бороду его исходило детское тепло.

Возвратились в посёлок без улова. На берегу рыбачки разводят костры, и копчёный речной запах разлетается по всей Листвянке, закатываясь дуновеньем ветра и в порт Байкал.

– Мужики, как улов? – спросил кто-то из партийных лиц, мысленно облизываясь на жаренные запахи. А рыбакам что: Фидель или Ванька местный, лишь бы человек был хороший. Они посмотрели на него приветливо. И обращались не к местным партийным лицам с ответом, а к нему – мужичку с Кубы.

– Хорош улов. У нас плохого и не бывает. А что, товарищ с Кубы, гостинца наши примет? – спрашивали рыбаки, шерудя почти готовую рыбу на костре.

Фидель от морских запахов потёр довольно руки.

– А сколько стоит? – спросил Кастро у переводчика.

Тот замешкался, смущённо задал рыбакам вопрос.

– Какие деньги? Вы что?! – воскликнул один из рыбаков, вытирая руки о траву для рукопожатий. – Брат с брата деньги не возьмёт, садитесь!

Угощали лидера далёкой страны нежнейшим хариусом, слушая от рыбаков внимательно простенькие рецепты любой рыбки на костре. Фидель кивал, хвалил мужиков, а партийные все рецепты до единого запоминали, записывали в голову.

Вечером поезд отправлялся из Иркутска в молодой город Братск, а вкус сибирской рыбы всё ещё ощущался на губах. На руках Фиделя резвился косолапый медвежонок «Байкал», подаренный местным лесничим, на верхней полке ютилось чучело глухаря, картина маслом и грудь Фиделя грел значок «Заслуженный металлург Иркутска», – сектор приз на барабане. В какой-то момент министр сельского хозяйства Кубы подумал, что в довесок ко всему им подарят квартиру, – а ведь русские могут. Как прежде загадочный, но не свирепый народ, даже более – таких простых и весёлых не найдёшь на всём свете. Как заводные куклы по щелчку переключаются с работы на веселье, с веселья на стойку коммунизма, с коммунизма на застолье. Где вот у них энергия? Откуда они её берут.