Я. Николай Семенович, спасибо! Я потрясен! Я здоров! Передайте Льву Николаевичу мою благодарность!
ЛЕСКОВ. Саша, он все слышал! И шлёт тебе привет!
Я встал на колени и заплакал.
ЛЕСКОВ (очень мягко). Вот это, Саша, не нужно… У нас не принято так благодарить! – Лесков поднял меня и посадил на скамейку.
Я. Можно сказать спасибо?
ЛЕСКОВ. Ты уже сказал, когда стоял на коленях. Слушай дальше! На ребят, что ставят спектакль будто бы по моему рассказу, не злись… Они несчастные, мелкие, неграмотные… Хоть и талантливые, но зависимые… Они не понимают мою повесть, считают ее детской… А она совсем не детская… В ней смысл глубокий… Я постарался… Ну ладно… Пусть делают, что могут… Ну Саша, будь здоров! Я тебя подлечил… Двинусь дальше… Очень много страдающих, оскорбленных, недооценённых писателей! Надо их выручить! А ты сходи к Бунину и Лёше Толстому… Они рядом… Ну, ты знаешь! – Лесков исчез.
Я встал, и вдруг почувствовал, что ноги мои не касаются земли. Я сдвинулся с места, и почувствовал, что я лечу! Медленно, плавно, подошвами ботинок едва касаясь тротуара. Лечу, лечу, и вот, Бунин передо мной! То есть памятник ему! Я поклонился Ивану Алексеевичу, и сказал ему, что произведения его, всемирно знаменитые, губят в театрах, выбрасывают из них то, волшебное и прекрасное, из чего они собственно и состоят! И чем особенно знамениты! Существует всемирная уверенность, что некоторые особенности его творчества совершенно уникальны! И подняться до их высот не сможет никто и никогда! И вот что я услышал в ответ:
БУНИН. Саша, сломать меня, искалечить, они уже не смогут. Я живу на всех книжных полках, и этим сохранён! Иди к Лёше Толстому! Он всё устроит!
Я пошёл, вернее полетел (странно как-то), и вскоре предстал перед автором гениального романа «Пётр Первый». Великий писатель, сидящий закинув ногу на ногу в железном кресле, тяжело повернул ко мне свою величавую голову, и прохрипел.
ТОЛСТОЙ. Саша, меня обливали дерьмом всю жизнь, но они исчезли как дым, а я перед тобой! Я знаю, что ты почти каждый день читаешь моего «Петра»… Есть ещё кино, спектакли по нему… Но это всё не то, это всё плохо! Это страшно и стыдно смотреть! А ты всё понял! Но это давно известно: понять писателя, оценить его, легче всего тоже писателю! Вот что я тебе предлагаю: ты видишь маленькую церковь, расположенную недалеко от нас? Там горят огни! Там люди! Давно когда-то церковку эту посещал сам Александр Васильевич Суворов! Молился он долго, страстно! Он и сейчас иногда там бывает! Пойди туда, и поставь свечу в благодарность Спасителю нашему, Господу нашему Иисусу Христу!
Я полетел в церковь, и у входа увидел огромного пушистого рыжего кота. Он грелся. Я вошёл в церковь, поставил свечу, помолился, и вышел на улицу. Кот по- прежнему сидел на месте. Я хотел взять его с собой, но не решился. А вдруг он чей – то? Вдруг он здесь живёт? Я прошёл (я встал на землю, неожиданно), сотню метров и сел на лавочку в очень уютном скверике, у дома, в котором когда -то жил советский писатель, Леонид Леонов. Я сел, открыл толстовскую бутылку и только хотел допить её, как почувствовал, что кто -то осторожно трётся о мои ноги… Я посмотрел и очень обрадовался! Это был рыжий кот, которого я видел у церкви! Ясно, что он был ничей и очень замёрз! Теперь он будет мой! Я взял кота под мышку, кот довольно замурчал и мы с ним пошли домой…
