– Как интересно! – преувеличенно восхитилась Лариса.
– Я сама только вчера узнала. У нас насчет болтовни строго. Начальство не любит, чтобы работники обсуждали творческий процесс.
– Почему? Ведь…
– Это дело художественного совета, – перебила администраторша. – У нас на киностудии все они решают.
Лариса согласно кивнула, хотя подобная секретность удивила и сильнее раззадорила ее любопытство.
– Глафира, миленькая, – взмолилась она. – Расскажите еще что-нибудь!
– Ну… меня особо тоже никто в тонкости не посвящает. Так… что случайно услышу, о чем сама догадаюсь… Вот, давеча актеры обсуждали, что Чаров нанял группу каскадеров: среди них есть и пиротехники, и альпинисты бывшие, и даже один циркач.
– Циркач-то зачем? Пышная дама пожала плечами.
– Разве я знаю, что режиссер замыслил? Ему такое может в голову взбрести, что нарочно не придумаешь. Наверное, супертрюки какие-нибудь будет снимать.
– Мы тоже поедем? – поинтересовалась Лариса.
– Обязательно. На этот раз без нас никак не обойдутся. Во-первых, добираться далеко, а во-вторых, уж больно барахла всякого много. А в нем только я одна быстро разобраться могу. С твоей помощью…
– Мы на поезде поедем? – не унималась Мельникова. – Я самолетов ужасно боюсь.
– Туда на поезде неделю пилить придется, так что предстоит тебе, дорогуша, опасный перелет, – захохотала Глафира, увидев, как вытянулось и побледнело лицо помощницы. – Не дрейфь, я уже не первый раз летаю и до сих пор жива.
– Утешили… Куда лететь – то?
– На Памир. Кажется, в Таджикистан. С географией у меня в школе не сложилось, – вздохнула администраторша. – Ну, ничего, посмотрим на карте. Может, и на вертолете лететь придется.
Лариса решила держаться поближе к группе каскадеров и слушать все, о чем они между собой говорят. Авось удастся разузнать побольше.
Грубые, шумные мужики с обветренными лицами не вызвали у нее особого восторга. Они болтали о каких-то ледниковых речках, перевале Акташ, о долине Западного Пшарта и загадочном «снежном человеке», который якобы обитал там. Этого «снежного человека» они называли голуб-яван…
* * *
Утром Ангелину Львовну разбудил телефонный звонок Самойленко.
– У меня для тебя сюрприз! – возбужденно-радостным тоном сообщил он.
– Олег, ты хоть иногда, для разнообразия, смотришь на часы?
– А что такое? – ничуть не смутившись, спросил психотерапевт.
Его трудно было сбить с толку, особенно когда им овладевала очередная «мания», – так доктор Закревская называла его увлечения.
– Позволь напомнить тебе, что за окнами – тьма-тьмущая, а на часах – всего лишь семь утра.
– Ой, я тебя прошу, не будь такой закоренелой материалисткой, – напирал Самойленко. – Что значит время для свободы духа, который парит…
– Олег! – потеряла терпение Ангелина Львовна. – Поздравляю. Тебе еще до рассвета удалось вывести меня из спокойного состояния. Так что берегись! Я приду на работу страшно злая, и ты не получишь кофе.
– Ерунда. Когда ты увидишь, что я принес, ахнешь! Жду тебя в офисе…
Закревская обреченно вздохнула, встала с постели и поплелась в ванную. Все равно заснуть уже не удастся. Она приняла душ, и через десять минут остатки сна улетучились.
Сегодня у нее трудный день: придут три пациента, среди которых бизнесмен Ревин. Почему-то сеансы с ним давались Ангелине тяжелее всего. Ревин блуждал вокруг да около, не раскрывая истинных причин своего душевного недомогания. А то, что недомогание присутствует, Закревская поняла еще во время первой беседы. Скорее всего, болезненные переживания, наложившие отпечаток на психику, связаны с альпинистским прошлым бизнесмена.
