– Папа устал! Папа! Спи! Папа спит!
– Папа еще не работал! – процедила я сквозь зубы. – С чего ему уставать?
Глеб поднял голову и с молчаливым укором посмотрел на меня.
– Все, я молчу, подняла я руки вверх и отошла от стола. – На самом деле его обиженный заспанный вид вызывал у меня только желание засмеяться, но я сдерживала себя из последних сил, чтобы не разругаться с мужем. Я и так частенько нарывалась на грубость с его стороны, хотя он никогда не повышал на меня голос, скорее укорял или отчитывал, как сдержанный преподаватель отчитывает провинившегося ребенка. Я наливала чай для Люси, чтобы девочка успела попить сладкого напитка перед садиком. Мне казалось, что именно сладкое по утрам придает сил на весь день, поэтому сама никогда не отказывала себе в лишней ложке сахара. Я поставила его на стол и села рядом, наблюдая, как муж с дочкой кушают. У меня было чувство, что я что-то хотела сделать, но забыла. Тут меня осенило – Боже, Ева!
И я понеслась к телефону, слыша, как муж невольно завыл при упоминании этого имени.
– Алло! – прокричала я в трубку, после чего тут же извинилась, что так долго не подходила.
– Ника! Мало того, что ты забыла о моем существовании, так еще и чуть не оглушила внезапным криком посреди кромешной тишины!
«Забудешь про нее! Куда там!» – подумала я, но ответила иное:
– Прости, Ева! Ты же знаешь мое состояние по утрам.
– Ладно, Ника! Когда-нибудь ты будешь виновницей моего сердечного приступа из-за внезапного шока, а сейчас о другом. В общем, ты обязана все разузнать про это дело! Во-первых, напиши сейчас отчет о том, что уже известно и отдай его начальнику. Он даст тебе поручение отрыть информацию. Во-вторых, пойди в участок и расспроси всех, кого только можно. В-третьих…
– Ника, мы опоздаем! – недовольно и громко сказал муж, чтобы это услышала не только я, но и подруга. Ева, хоть и была немного, нет, слишком гордая и себялюбивая, но сейчас отступила от своих напутствий.
– В общем, Ника, сделай эти два пункта и вечером я жду тебя в кафе напротив твоей работы!
– Но…
– Твоя Ева!
– Подожди…
– Целую! Чмоки-чмоки! Я верю в тебя… с моей помощью!
Не дав мне и слова сказать, она бросила трубку. Мне ничего не оставалось, как продолжить утренние сборы. Прибежав к шкафу, я нацепила свой повседневный наряд, по пути из комнаты схватила сумку и выскочила в прихожку, где меня уже ждали муж и ребенок.
– Поехали! – бросил Глеб. Я по нему прекрасно видела, что он чем-то недоволен. И даже знала чем – Глеб уже с утра услышал это ненавистное ему имя моей подруги. Мы двинулись к Нисану, чтобы добраться до необходимых мест.
– Зайчик, не забудь пристегнуться! – Обратился муж к Люси, и мы понеслись по направлению к детскому садику.
Пока мы ехали, Люси задавала много вопросов обо всем, что приходило в голову ребенку.
– Кажется, Ника, ребенок пойдет по твоим стопам и станет журналистом. Столько вопросов! Люси, хочешь быть журналистом? – спросил у ребенка Глеб, подъезжая к садику.
– Хочу! А что это? Что там надо делать?
Муж, улыбнувшись, покачал из стороны в сторону.
– Ева говорит, что дети все такие любопытные в этом возрасте, – сказала я и тут же об этом пожалела, потому что в данный момент Глеб мне напоминал быка перед нападением: нога все сильнее давила на газ, а из ноздрей шел пар.
– Пап, так кто такой жарнилист? – спросила дочь, исковеркав незнакомое для нее слово.
