Да, всё верно: считайте быдлом нас, –
заслужили, чего уж скромничать!
Презирая,
рассыпьте горошины –
вместо злата в ладони швырните медь;
отзываясь монетам брошенным,
громче пиру во время чумы шуметь.
Раболепнопослушные граждане,
шутовски жалким крохам рады мы.
И сыты
намёками радужными,
колесящими грудь наградами.
У безделья – края непочатые:
труд во имя труда – чудачество.
Стопудово, что нынче зачатые
не получатся выше по качеству.
Наше будущее обозримое
нефтедолларами не излечится, –
приумножится в душах звериное,
приуменьшится человеческое.
На разгром, холода и распутицу
поворчит Русь слегка, потревожится, –
всё, что вами предсказано, сбудется;
всё, что вами намечено, сложится.
Здесь не нужно работы топорной,
всё по Божьему выйдет укладу;
на устах – и покорно, и вздорно –
философское
спорно-бесспорное:
в мире всё происходит, как надо.
Ноябрь 2010
Всё не так
Проснусь. Всмотрюсь во тьму и вздрогну.
Вновь сны за прожитое мстят.
Всё ясно: молимся мы – Богу,
а поклоняемся – чертям.
Включаю свет. Мне здесь не рады.
Домашний призрачен уют.
О, где Ты, Бог?!. А черти – рядом.
И жрут, как мы, и с нами пьют.
И подбивают на проступки.
За них – в веках прощенья нет!..
Окно. Часы. Летят минутки.
И смерть – заслуженный ответ.
Христос глядит с иконы строго.
Святые грешных не простят.
Страдая, молимся мы Богу.
А поклоняемся – чертям.
А поклоняясь – жаждем Чуда.
А Чудо – просто мишура.
Мы все – предатели, Иуды!..
Мы Бога предали вчера!..
Нельзя объять судьбу-дорогу,
от грязи мелом очертя.
Наивно молимся мы Богу.
И – поклоняемся чертям.
Всё просто поздно
Всё просто. Мы встретились поздно.
Ты зрелою стала, а я – несерьёзным.
Смотри!.. Это видно по звёздам:
с тобою мы встретились – вовремя –поздно.
Медведицы ковш изогнулся
сильнее обычного. Это – знак добрый!.
Некрепко завязанный узел
развяжется сам. Согласись: как удобно!..
У каждого снова – свобода.
Не нужно нелепых и скучных усилий.
И зря ты с бокалом сегодня, –
ведь цвет у тоски – не зелёный, а синий.
Пусть будет отходчивым сердце.
Пусть будет январь не жестоко морозным.
В объятьях другого согрейся.
С которым тебе повстречаться не поздно.
Всё прошло
Всё ж я научился входить,
через восемь месяцев, в свою квартиру –
без тоскливой боли в груди
и без ощущенья, что не нужен миру.
Лечь и унестись в никуда,
тишина затопит бесконечный вечер.
В темноте сияет под иконой свечка.
Всё прошло, и неча ждать.
Всё прошло: тебя не вернёшь.
О былом напомнят пять магнитов с юга,
плюшевые Зайка и Ёж, –
мы уж так с тобой не назовём друг друга.
Капает из крана вода –
руки не доходят, но, чтоб стать счастливым
не нужны две рюмки водки с кружкой пива:
Всё прошло, и неча ждать.
Всё прошло, но слышен опять
ночью от подушки запах твой волшебный.
Мне тебя уже не обнять,
и такой мне больше не подарит Небо.
Ты с другим, а значит, беда –
не беда. Но вновь грустят, не веря в это,
бархатные розы под твоим портретом.
Всё прошло, и неча ждать.
Всё равно есть
Мне надоело умирать:
скрипя зубами, дико мучиться,
когда кромсает душу жесть.
Но пусть не сложится игра,
и жизнь красивой не получится, –
Бог – всё равно – есть!
Всё, что будет
Жизнью угасающею сыты –
грезим то ли адом, то ли раем.
Друг, анализируя, – не ссы ты!..
Все мы рано-поздно умираем.
Можешь ты не делать свой анализ.
Вправе злой работой загрузиться.
Оставаясь где-то там в начале, –
беспощадно в пятницу напиться.
Только грусть вернётся с облаками,
севером отпущенными щедро.
Старческими, слабыми руками
