Блесною – из стали, из меди –
поймать безуспешно старайтесь!..
Израненный, вырвусь на волю.
И вскоре – не падший, не жалкий –
нехоженым, в терниях, полем, –
счастливый, – пойду на рыбалку.
Глупая фантазия
Чёрт жесток. Кому из нас охота
под его рога подставить грудь?..
Дочек звали Гнидой и Страхотой, –
чтоб светлее был по жизни путь.
Почему?.. Придёт за ними Дьявол, –
содрогнувшись, скажет имена.
Заберёт – того, чьё имя Слава,
Рада, Счаста, Бога и Весна…
А мальчишек звали – Гадом, Пленом.
Нерадив и Пьян, и Пустозвон.
Может быть, теперь, сквозь поколенья –
всплыл со дна веков кошмар имён?..
Потому житьё у многих – падаль,
грусть и злость, и боль, и жуткий страх?..
Чтоб твой род погиб – да много надо ль?..
Назови детишек – Смерть и Прах!..
С давних пор в сердцах порок, наверно.
Предок древний, – сеял?.. Пожинай!..
Блуд, жестокость – всяческую скверну, –
нелюбовь, немир, неурожай!..
Ладно, хватит глупых шуток. Баста!..
У детей другие имена.
Хватит бить друг друга, хватит хвастать,
хватит ждать, когда придёт весна!..
Чтобы горечь жгла нас всех не часто, –
на весь мир закатим звонкий пир!.....
Пусть растут детишки – Рада, Счаста,
Погурман, Веселий… Владомир…
Гляну в небо
Гляну в небо, в серые проёмы,
цепким взглядом боль поворошу.
Грозный папа – с кожаным ремнём, и
в то же время он – забавный шут.
В оба глаза – снова – по соринке
и по капле горькой из души.
Врежь, отец, мне пряжкой, по старинке,
а потом, как в детстве, рассмеши.
Врежь за то, что встал на мостик шаткий –
без страховки, глупый во хмелю.
Бубенцы взволнуются на шапке:
«Мальчик милый мой, на боль – наплюй!..»
«Будь доверчив, сделав шаг из дома!..» –
даст совет с улыбкой грозный шут
Гляну в небо, в рыжие проёмы.
И надену папкин парашют.
Говорили звёзды
Он – изменщик. Неужели?!.
Будто прыгнула с качелей,
повстречалась с мощной елью
очень больно головой.
Что же ты творишь, зараза?..
Ах, как подло, ух, как грязно!..
И решила гордо сразу:
«Значит, он – теперь чужой!..»
Говорили с неба звёзды:
«Расстаётесь слишком поздно!..
Всё, что было, – так серьёзно!
Ты не сможешь без него!..»
Да, одной – совсем не просто
в грешной жизни на подмостках.
Но ударил – очень хлёстко,
так что – действуй и не вой!..
Платье новое надену,
выйду, яркая, на сцену.
Да, себе я знаю цену:
раз и восемь ничего.
Да и этой цифры – мало!..
До работы – два квартала;
мужики глядят из зала, –
только нету моего!..
Отпашу, вернусь с работы.
Мне вина хлебнуть охота.
Ну, так завтра же – суббота, –
выпей, девушка, чуть-чуть!..
Нет уж, лучше – чашка чая;
утро трезвое встречая,
вновь продумаю с начала
мой дальнейший славный путь…
Говорили с неба звёзды:
«Расстаётесь слишком поздно!..
Всё, что было, – так серьёзно!
Ты не сможешь без него!..
Да, одной – совсем не просто
в грешной жизни на подмостках.
Но ударил – очень хлёстко,
так что – действуй и не вой!..
Говорит с цветами
Островочки снега на траве пожухлой, препротивный ветер, гололёд местами.
Телефон проплакал, и с тех пор старуха стала вдвое чаще говорить с цветами.
«Милые, родные…» – жилистой рукою стебельки погладит, листья приласкает.
