В конце строки - страница 5

слово, но оно не плохо отображало суть того места – многоэтажные здания конечных станций железнодорожных линий строились на высоту, на которую невозможно было задрать шею, а плотность построек в разы превышала Лешин район, так что между некоторыми местами можно было пройти только боком. Величавости или красоты в них не было и подавно, все что ценилось при постройке «инсектов» – скорость возведения и количество возможных жильцов. Различные слоганы самой масштабной городской стройки до сих пор транслируют по радио: «Тесные стены – это опора нашего общества»; «Улыбнись в окно соседу»; «Вместе до последнего этажа».

Плотность постройки оправдывалась ограниченным земельным ресурсом. Сильно далеко от Города строить было нельзя – там царила полная разруха после «встряски». Однако приток беженцев из отдаленных частей страны с каждым годом только рос, и людям, приезжавшим оттуда, нужно было где-то жить. Большинство порядочных рабочих семей старались как можно быстрее перебраться отсюда по ближе к центру и неважно каким путём. В «инсектах» не было никакой растительности, местные жители не видели даже перекати-поле, разве что из мусорных пакетов, не было там нормальных больниц школ и магазинов, а лишь койко-место для сна. Проживали здесь, по мнению всех работников старых районов, маргинальные слои общества, сосущие кровь из честных тружеников. Старожилы говорили, что так было всегда.

– Тут всегда так было, – шипел себе под нос вечно недовольный водитель колымаги, которая огромным черным пятном застилала вход в подъезд, – вечные проблемы. Как только заедешь поглубже в эти чертовы дебри, сразу механизмы отказывают, люди нервничать начинают, какая-нибудь болячка старая о себе напомнит. Михаил Юрьич, зачем мы вообще сюда приезжааа-ем? – из горла мужчины вырвался сдавленный хрип, когда он поднажал на накидной ключ всем телом, надув при этом шею словно лягушка.

– Леш, – не обращая внимания на причитания водителя, произнес бригадир, – надо к крайнему дому сходить, там говорят в подъезде жженым пахнет.

– Хорошо, Миш, схожу, – быстро откликнулся Леша, допивая бутылку энергетика.

– Только свисток возьми, – качнул головой в сторону сумки на переднем сиденье Михаил Юрьевич.

Уходить от группы в «инсектах» было не очень-то по правилам, двигаться рекомендуется группой по три-четыре человека, но сегодня и так не вышли двое, бригадир на спех найдя хотя бы еще одного мужика повез всех в ту часть Города, которую не убирали и не обслуживали, как оказалось, уже целый квартал. Мусоровоз, на котором они объезжали район, сломался в самое неподходящее время и мужчины битый час не могли разобраться, в чем же дело. Леша ничего не понимал в такой технике, поэтому согласился на любое задание, чтобы помочь хоть как-то и не уснуть. Чем дальше он проходил к дому, расположенному перед выкопанным пару лет назад карьером, тем беспокойнее становилось вокруг. Почти все лампы уличных фонарей были перегоревшими или разбитыми, вдоль подъездов, похожие на толстые щупальца осьминога, разбросаны продолговатые черные мешки с мусором. Луна провожала одинокого путника своим холодным светом, подсвечивая справа миниатюрную детскую площадку, больше похожую на конуру, так как располагалась она под навесом спуска в подвал одного из домов, на которой был покосившийся грибочек, сделанный из старой опоры водостока и прохудившегося тазик, разрезанная покрышка, служившая песочницей и качели, сиденье которых висели только на одной веревке. «Выходит и их детям нужно играться?» – подумал Леша.