– Рот закрой.
Ева расхохоталась. Так мы и остались сидеть на диване напротив закрытых окон, перешептываясь, пока Ева не оставила свою наполовину выкуренную сигарету, вновь пообещав, что это была последняя, а потом мы попытались поспать хотя бы те несколько часов, что оставались до утра.
Через пару дней Ева пригласила половину Мадрида на свой день рождения. Мы праздновали его наверху, в квартире Даниеля. Она была такой же большой, как и наша, но в ней на одну спальню меньше и просто огромная гостиная. К тому же Даниелю нравилось играть роль гостеприимного хозяина.
Мы жили в отдаленном районе, в старом доме с каменным фасадом, увитым плющом. В нашем здании было всего три этажа. Мы с Евой жили на втором, а Даниель – на третьем.
Планировка здесь старинная. Это здание и еще три вокруг него образовывали внутренний дворик, который, скорее всего, был очарователен в прошлом.
В некоторых квартирах на балконе находилась небольшая лестница, по которой можно было спуститься во дворик. У нас такой не было, вместо нее была дверь в конце коридора, ведущая вниз, но мы никогда ею не пользовались, потому что этот садик с высоты казался непроходимым.
Мы и на балкон-то не выходили, потому что еще до того, как стали снимать эту квартиру, одно из деревьев начало бесконтрольно расти. Из-за веток днем в квартире было темновато, а во время грозы эти ветки стучали в окна так, словно просились внутрь.
Той ночью было особенно жарко, одна из самых душных ночей сентября на моей памяти. Даниель открыл все окна в своей квартире, и я спросил себя, как скоро нам позвонит кто-нибудь из соседей и пожалуется на шум.
С таким количеством людей квартира казалась намного меньше. На одном из диванов под стеклянной крышей сидели ребята, которых я знал еще со школы. На кухне курили люди, которых я видел впервые, а в центре гостиной расположились те, кого я встречал в «У Райли».
И они тоже были здесь.
Ева подошла ко мне с цветочным горшком в руках.
– Это что? – поинтересовался я.
– У Даниеля не осталось свободных стаканов, – ответила она и, прежде чем сделать глоток, пожала плечами. Ева махнула рукой в ту сторону, куда, как она уже заметила, я смотрел до этого. – Ты уже с ними поздоровался?
– Я уже поговорил с Софией.
– А с Эленой? – От Евы ничего не ускользало. – Будет жаль, если после стольких месяцев переглядываний…
– Недель, – поправил я.
– Будет очень жаль, если она составит о тебе неправильное мнение из-за той дурацкой ситуации, когда у вас обоих нервы были на пределе.
Элена стояла около балкона, у единственных закрытых окон, и рассеянно смотрела на царапающие стекло ветки и листья, которые поглощали свет от дворовых фонарей.
Я решился до того, как Ева начала настаивать, потому что на самом деле она была права. В общем, я направился к Элене.
Я встал рядом, но она была так погружена в себя, что даже не шевельнулась, когда я подошел, или же просто не хотела этого делать.
Я слегка прокашлялся:
– Привет.
Элена развернулась и выпрямилась. Она была высокой, возможно, одного роста с Евой, но ниже меня. У нее были каштановые полураспущенные волнистые волосы, которые сильно завивались на кончиках. Чтобы убрать пряди с лица, она собрала их в низкий пучок, который, казалось, вот-вот развалится.
У нее были большие, слегка раскосые карие глаза теплого, почти золотистого оттенка. На подбородке с левой стороны виднелся небольшой вертикальный шрам, а другой, гораздо больше и диагональный, был на виске, на уровне глаз.
