В конце строки - страница 9

– Потому что вы живете в полном неведении. А я вас просвещаю.

– А что случилось потом? – спросил я.

– Кажется, ее спустили оттуда и исключили. – Он пожал плечами: – И вроде бы после этого на учебу она не вернулась.

Я еще некоторое время смотрел на экран телефона, читал заголовки и рассматривал фотографии. Никакое из этих фото невозможно было увеличить так, чтобы рассмотреть лицо Элены, но сейчас, когда я знал, что это была она, я не мог перестать представлять ее там, наверху, с безмятежным взглядом, беззаботно сидящую и болтающую ногами.

Почему она это сделала?

В тот день отец привел на скалодром Лео. С того момента, как я вернулась на два курса назад, на самый старт, я не часто виделась с родителями и братом.

На удивление, эта дистанция пошла на пользу нашим отношениям. Мы были счастливы вновь видеть друг друга, нам хотелось разговаривать и делиться разным. Мы были лучшей версией самих себя.

Прощания же оставляли после себя горько-сладкий осадок. Это послевкусие в горле, которое угнетало и царапало, обычно было маминых рук делом. Она хмурилась, и я видела, что она сомневается, спрашивать ли, как у меня дела: были ли у меня проблемы с координацией и концентрацией, падала ли я в последнее время, возникали ли у меня контрактуры, плохо ли я спала, не случилось ли со мной что-то страшное, чего она опасалась с момента, как мне исполнилось шестнадцать.

В тот день она не приехала, и я испытала облегчение, смешанное с виной. Я любила маму, очень любила, но когда ей было невмоготу терпеть, когда беспокойство побеждало и вынуждало ее заключать меня в удушающие объятья с целью защитить, я думала лишь о том, как бы сбежать.

Я устала постоянно убегать.

В течение часа я играла с Лео на стенах для начинающих. До тех пор, пока руки не заболели от того, что приходилось постоянно его держать и дергать за веревки. Потом эстафету принял отец, и я села наблюдать.

Спустя некоторое время подошла поздороваться София. В моей семье ее очень любили. Раньше, когда я просила разрешения пойти на вечеринку или отправиться в путешествие, родители всегда спрашивали про нее. Если София тоже ехала, то мне разрешали поехать с ней. Если нет, то им нужно было подумать. Иногда возникало ощущение, что после того, как мне исполнилось шестнадцать, они сложили на ее плечи невидимый груз. Мне казалось, что они переложили на нее заботу обо мне, когда их не было рядом. Мне было немного обидно за Софию, но, признаюсь, я понимала ход их мыслей.

С первой встречи было понятно, что она человек, на которого можно положиться. София всегда рядом, чтобы протянуть тебе руку помощи, если ты в этом нуждался. Несмотря на то что она попадала в происшествия, подобные той истории с тележкой, гораздо чаще, чем стоило бы, ты знал, что, если речь шла о друге, ради него она могла пойти на все, такой преданной она была.

Лео остался сидеть внизу с ней, пока мы с отцом поднимались по одной из трасс средней сложности, сначала по зеленым зацепам, потом по красным. Мы были в зоне с верхней страховкой, где веревки уже были прицеплены к трассам.

Я сделала несколько шагов, боясь, что не смогу продвинуться дальше, что дойду до мертвой точки и повисну у стены, как это уже бывало в последнее время. Но, на мое удивление, я смогла залезть и спуститься без всяких проблем.

Уровень был гораздо ниже моего, но я шла медленнее, чем обычно. Кажется, отец этого не заметил, однако не думаю, что он был особо внимателен. Я же это заметила, но ничего не сказала.