Как ни странно нарушить всеобщее оцепенение, помимо желания, довелось мне. Какой-то смельчак, набрался храбрости и… столкнул меня в воду. Я исчез в омуте. Интуитивно барахтаясь изо всех сил, я, все-таки, всплыл на поверхность и вздохнул воздуха, дальше, не переставая бороться за жизнь, стал делать попытки выбраться из водоворотов под мостом, непрерывно пытавшихся утащить меня под воду.
Оценивая мое положение, мальчишки постарше, бросили тяжелый резиновый мяч, которому по единодушному мнению предстояло добавить мне не плавучести. Точный бросок, безусловно, пришелся бы мне на пользу, но этот оказался прицельным и попал мне прямо в голову, «забив» под воду, как гвоздь ударом молотка.
Интуитивно цепляясь за жизнь, мне все же удалось выбраться из омута на течение, а уже оно, подхватив как щепку, быстро вынесло на перекат ниже моста, где русло реки расширялось, и глубина становилась меньше.
После того случая я уже никогда не боялся рек.
Детство – закономерный этап практически ежедневных исследований и открытий в жизни каждого человека. Следует отметить, что недалеко от моего дома, в радиусе примерно километра находились лес и река, как магнитом притягивал большой, неизведанный пустырь. Разумеется, значительная часть этих достопримечательностей уже подверглась моему тщательному исследованию, однако оставалось еще множество потаенных уголков.
Мои родители в ту пору дружили с семьей корейцев, глава которой работал завучем в школе, к счастью не в той, где учился я, а его жена врачом в поликлинике. Иногда они встречались за общим столом по праздникам, что для меня абсолютно не представляло интереса. Мне тогда исполнилось лет восемь-девять, а по сему, статус обязывал присутствовать на подобных торжествах. Восторга по поводу очередного похода в гости я не испытывал, поскольку «похватав» чего-нибудь с праздничного стола, на правах старшего мне приходилось опекать и развлекать их дочь, пяти-шести лет отроду.
В тот день стояла теплая и сухая погода, скорее праздновали майские праздники или августовский день железнодорожника. Мне изрядно надоело ковыряться в игрушках подопечной и, предварительно испросив разрешения старших, мы подались на улицу. Их дом находился в радиусе того же километра и я естественно повел ее туда, где было интереснее мне, а именно на недостаточно изведанный участок пустыря.
Внимание мальчишки привлекало заболоченное искусственным путем место, которое образовывалось путем сброса сточных вод из находившейся невдалеке старой скотобойни. Я уже не помню, из каких источников пришла ко мне эта информация, возможно от отца, но не трудно догадаться, куда нас понесло.
Путь юных путешественников преграждала канава, через которую лежала доска, являющаяся логическим продолжением тропинки по маршруту нашей «экспедиции». Заполненная до краев, траншея сверху была покрыта толстой, засохшей на жаре серо-коричневой коркой грязи, потрескавшейся под жарким солнцем и напоминавшей киношный штамп, высохших пустынных водоемов, олицетворяющих жажду.
Интуитивно я остановился и попробовал носком ноги надежность доски. Та заколыхалась, давая понять, что опор не имеет, а просто плавает в заскорузлой на солнце грязи. Я это понял, а моя малолетняя попутчица нет. Предупредить ее я не успел, да она и не спрашивала, ловким маневром обогнула меня и шагнула на доску.
