В лабиринтах Зазеркалья… - страница 18

«сектантских») принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение, то ленинская партия изначально строилась на особых принципах и вовсе не собиралась дожидаться, как предполагала марксова схема, того времени, когда развившийся и оформившийся пролетариат сам выдвинет лидеров из своей среды, а лидеры эти организуют партию из наиболее ярких и интеллектуально одаренных его представителей.

Тут Ленин, как и во всех других случаях, поменял естественный порядок вещей: идеологам и интеллектуалам, выдвинувшимся в «авангард» самостоятельно, предстояло оформить пролетариат в «класс», а самих себя – в его партию. То, что партия – «авангард пролетариата, способный взять власть и вести народ к социализму, возглавлять всех трудящихся, в книге Ленина «Государство и революция» постулировалось уже в виде закона, не требующего доказательств.

От феодализма к так называемому социализму Россия прошла, по Ленину, со стремительностью, свойственной скорее автогонкам, нежели законам исторической эволюции, оставив для капитализма весьма короткий исторический отрезок со дня отмены крепостного права до Октября, а потом – вообще несколько месяцев от Февраля до Октября 1917‑го. Никакими объективно–историческими обстоятельствами, кроме теоретического авантюризма большевиков, ленинская идея о молниеносном переходе «буржуазной» революции в «социалистическую», объяснена быть не может. Если уж пользоваться понятием «ускоренного развития», введенного впоследствии в обиход применительно к литературе философом Г. Гачевым, то Россия ХХ века ярко продемонстрировала сокрушительные образцы такого развития, «миновав» капитализм, к которому она вернулась только век спустя, причем весь этот век был потрачен на утверждение тоталитарного строя, который, по существу, оказался извращенной формой привычного феодализма.

Ленинские идеи и призывы встретили у социал-демократии в России и за рубежом резкое теоретическое неприятие. Плеханов называл их не иначе как «бредовыми», а в передовой статье под выразительным названием «Безумная авантюра» в меньшевистских тогда «Известиях», которые редактировал высланный в 1922 г. за границу бывший «искровец» и соратник Ленина Ф. И. Дан, за две недели до Октября говорилось: «По–видимому, всякие убеждения уже бесплодны, и большевистское восстание, против которого мы все время предостерегали как против ужасного для страны испытания, организуется и начинается. За три недели до выборов в Учредительное собрание, за несколько дней до Съезда Советов большевики приняли решение произвести новый переворот. Они опираются на широко разлитое недовольство и на не менее широкую бессознательность солдатских и рабочих масс. Они взяли на себя смелость обещать и хлеб, и мир, и землю народу. Мы не сомневаемся в том, что ни одно из этих обещаний они не были бы в состоянии исполнить, если бы даже их попытка увенчалась успехом». Далее весьма аргументировано объяснялось, почему большевистские обещания практически невыполнимы и к чему их провал приведет. «Большевистское восстание при всякой удаче повело бы к целому ряду гражданских войн, как между отдельными областями, так и внутри каждой из них. У нас воцарился бы режим кулачного права… Всякая положительная работа стала бы на долгое время невозможной… Неужели неясно, что диктатура и террор не есть средство организации страны?»