Потом мы не раз вспоминали этот «разговор в автомобиле». Он вышел далеко за рамки протокольного «обмена любезностями».
– Мы, видимо, выходим на новый этап наших отношений, – сказал я. Налицо новые возможности, надо их максимально использовать.
Буш подхватил эту тему:
– Согласен, сейчас для этого есть условия. Вы лично этому здорово способствовали. В рамках моей предвыборной кампании я участвовал сегодня в прямой телепрограмме «Вопросы и ответы», разговаривал с жителями штатов Среднего Запада, нашей глубинки. Реакция на ваш визит там буквально на грани эйфории.
Мысли вице-президента были действительно заняты избирательной кампанией. Он делился со мной своими оценками:
– Предстоящие месяцы у меня в значительной степени будут заняты предвыборной кампанией. Все станет ясно примерно в середине – конце марта. Если дела у меня будут идти как сейчас, а, судя по опросам, они идут хорошо, и я смогу добиться крупных успехов на первичных выборах, то вопрос о моем выдвижении от Республиканской партии будет решен. Я привержен делу улучшения советско-американских отношений. Если буду избран, продолжу начатое.
Конечно, с нами у вас могут возникать те или другие трудности, но не это главное. В свое время понадобился Ричард Никсон, чтобы совершить поездку в Китай. Сейчас понадобился Рональд Рейган, чтобы подписать и обеспечить ратификацию Договора о сокращении ядерных вооружений. Это роль для консерватора. А правее Рейгана в Америке никого нет, правее только «лунатики», маргиналы. Широкий спектр – за договор.
– Я ценю то, что вы сказали, ценю, в каком духе это было сказано, – ответил я Бушу. – И если вам суждено руководить страной, то, надеюсь, мы будем продолжать взаимодействие. Хорошо, что вы высказали такое намерение.
После паузы, когда мы оба обдумывали значение произнесенных слов, разговор возобновился.
– А как, на ваш взгляд, будут развиваться советско-китайские отношения, политика Китая? – спросил Буш.
– Мы проанализировали и пришли к твердому выводу – Китай будет всегда проводить самостоятельную политику, – сказал я. – И это, как мы считаем, положительно. Будем развивать отношения с КНР. Китайцы будут, конечно, отстаивать свои интересы, мы – свои. Но можно найти баланс. Мы думаем, перспектива в советско-китайских отношениях есть. При этом не собираемся наносить ущерб американо-китайским отношениям.
Сказанное в ответ Бушем было важно:
– Я с вами согласен. Не вижу в развитии советско-китайских отношений какой-либо угрозы для США. Мне часто задают вопрос об этом, и всякий раз я отвечаю, что опасности не вижу.
Фактически речь шла о серьезном взаимопонимании, которое я хотел закрепить. Вот мои слова:
– В Азии, в Тихоокеанском регионе Советский Союз никак не собирается подрывать чьи-то интересы, в том числе интересы США. Мы признаем значение этого региона для вашей страны, для Запада. Никаких скрытых намерений, ничего, кроме желания взаимодействовать и налаживать сотрудничество со странами региона, у нас не было и нет.
– Это отвечает и моим представлениям, – завершил тему Буш, когда мы уже подъезжали к аэродрому.
На этот разговор мы часто ссылались впоследствии, когда Буш уже стал президентом. Я высоко оценил это признание вице-президента, сделанное в такой момент – на переломе советско-американских отношений. И был откровенен с ним, с полной ответственностью вел доверительный диалог впоследствии, что, по-моему, имело огромное значение для наших стран, для мировой политики.
