Я никогда не представляла себе, что в центре комнаты для богослужений будет стоять гранитный стол, на котором будут стоять странные предметы, которые определенно не вписываются в общую тему вокруг меня.
Усталость меня измотала.
«Что еще от меня нужно?»
Каспар остановился возле стола и осмотрел разложенные на нем предметы. Он не ответил.
«Я уже сделала то, ради чего ты меня сюда привел.» Я подошла к нему сзади.
«Я вернула тебе твою силу. Я рассказала свою историю Богу Мору. Чего еще ты хочешь от меня?»
Каспар сделал паузу, его рука в перчатке зависла над старинным ожерельем. Состаренный металл обрамлял зеленый драгоценный камень, слишком темный, чтобы быть изумрудом, и слишком полированный, чтобы быть старше самого ожерелья.
Рядом с ним, в угольной чаше, лежала россыпь белого блестящего порошка и ряд кинжалов, рукояти которых были изношены и потерты с годами.
Каспар посмотрел на меня, через плечо, осторожным взглядом, в глазах которого сверкнуло веселье.
«Мырзека, как ты, может постичь одна из двух судеб», – сказал он. «Смертный приговор или оставить на … содержании.» Он тщательно подбирал это слово.
Это вызвало у меня волну болезненной паники.
«Содержании?» – слабо повторила я. «Как птицу в клетке?»
На это Каспар ничего не сказал и бродил вокруг стола, пока тот не оказался между нами.
Он имел в виду то, чего я боялась?
Хотел ли Бог Мор оставить меня?
Но, конечно, это имело смысл. Вроде, как бы, наверно? Я имею в виду, что подарки, внезапно, обрели смысл. Комната, которую делили мы с Милой. Служанки, которые приносили нам еду, и, ну, тот факт, что я еще жива.
Пока жива…
«Что я могу для него сделать?» Я выпалила шквал слов, задушенных шепотом. И тут мысль промелькнула у меня в голове. В панике, я схватилась за край твердого стола. «Неужели я… я…Отр…?»
Я не могла спрашивать такие вещи. Было бессмысленно, нелепо и совершенно высокомерно даже думать об этом.
Каспар уловил мои мысли и произнес слово, которое я была слишком трусливой, чтобы произнести. «Отрок?»
Его насмешливой улыбки хватило, чтобы мои щеки запылали.
«Нет», – сказал он. «Отроки рождаются из части своего создателя. Мы созданы их руками, высоко над луной, и навсегда несем в себе частичку их душ.»
Может быть, подумала я, именно поэтому Отроков не так много, как смертных. То, что Каспар называл душой Бога, на самом деле было их силой. И силы, которую можно было дать, было не так много. Как мать – она могла дать очень много жизней своим детям, прежде чем ее собственная закончится. «Отроки – дети Богов», – продолжил он, теребя обложку книги в кожаном переплете. Рукопись. Возможно, одна из первых когда-либо написанных. «А ты была создана в смертном теле, смертной женщиной.» Он поднял на меня свой ведущий взгляд. «Ты не Отрок.» Я с трудом сглотнула и заломила пальцы. Нервная привычка, которую я переняла у Милы. «Тогда кто я?» Жестокая ухмылка Каспара вернулась. «Я уже говорил тебе. Ты, Дарина, мырзек.» Мерзость. Я почувствовала тяжесть своего сердца в груди. И все же, я так и не приблизилась к пониманию того, что сделало меня такой, кем я была.
Может быть, он был прав, может быть, это все, кем я была. Аномалия, возникшая в толпе смертных.
Разочарование быстро охватило меня и мои плечи упали, как у марионетки, хозяин которой бросил ее.
Каспар отложил рукопись, которую пролистывал.
«Мы здесь не для того, чтобы отвечать на твои вопросы», – сказал он. «Мы здесь не для того, чтобы потворствовать тебе или твоим страхам. Сегодня, ты будешь обучаться и все.»
